Я была далека от Бога ( о Нем я имела весьма мрачное представление). Когда говорили о Боге, мне сразу представлялись бабушки в черных платочках, треск горевших свечей и запах покойника. И сразу становилось тоскливо на душе, потому что не хотелось умирать, а смерть я связывала с Богом, по этой причине мне не хотелось о Нем думать.
Когда появились дети, то меня на протяжении многих лет не покидал страх, что с ними может случиться что-нибудь страшное. Слово «смерть» я старалась отогнать от себя: « Это должно произойти где-то и с кем-то, но только не со мной». Старалась жить по закону совести, как будто кто-то внутри удерживал меня от дурных поступков.
Однажды я поступила против своей совести и против всякой морали...
Я видела в глазах своих детей стыд за меня, молчаливый упрёк друзей. Чтобы легче было перенести, я решила заглушить свой стыд. Выпила… Появилась уверенность, наглость. День за днем два года подряд, лишь бы не осуждала совесть, я старалась заглушить ее водкой. Ни слезы детей, ни уговоры родственников и друзей не давали никакого результата. Я и рада была бы не пить, да и тот случай из-за которого я начала пить стал стираться. Осталась лишь беда – зависимость от водки. Два года кромешного ада, из которого я не могла вырваться. Я чувствовала, что умираю, и с тоской понимала, что никто не может мне помочь и, что меня постигла страшная участь.
К нам в станицу приехали верующие и проводили в клубе евангелизацию. Как во сне помню, что дети умоляли меня сходить на собрание, но у меня уже не было сил выйти за калитку. Я попросила детей привести кого-нибудь из верующих к нам домой. И вот как-то вечером пришли к нам верующие: мужчина и женщина. Я спросила у них, верят ли они в Бога, и верят ли они, что Он слышит их?. Получив утвердительный ответ, я стала просить их помолиться обо мне и моих детях Богу, потому что мы все погибаем. Они мне сказали, что я должна помолиться с ними.
«Но у меня нет иконы, и я не знаю, как молиться», - ответила я.
Они сказали, что я должна сказать Богу всё, что у меня на сердце. Я стала не просто молиться, я стала кричать: « Господи, если Ты есть помоги…»
Эти слова я всё кричала и кричала в рыданиях. Верующие плакали и молились, дети плакали на кухне, а я всё взывала и умоляла помочь мне.
И вот везут в лагерь. Вагон называется «Столыпин», в вагоне одни заключенные мужчины. На каждом отделении решетки и сетки. Трудно разглядеть лица, да и некогда – тебя быстро проводят через весь вагон в самое крайнее отделение. Вдруг один заключенный просит меня остановиться. Я задержалась. Он спрашивает меня , хочу ли я раньше освободиться. Кивнув головой, я пошла дальше. Через полчаса мне передают от него записку, где он пишет: « Если хочешь освободиться раньше – иди к верующим».
Опять к верующим. Ну что ж не сделаешь ради свободы. Думаю, пойду к верующим, притворюсь верующей, выучу молитвы и как зовут их всех святых, память у меня хорошая. Они потом напишут Папе Римскому за меня и он попросит, чтоб меня раньше освободили. Стало веселей. Уже представляю какая я «хорошая».
Привезли в зону, и я забыла об этом. Еще находясь на карантине, я услышала пение. «Кто так красиво поёт?» мне говорят, что это верующие приезжают сюда каждое воскресенье сюда, вот они и поют. Попросилась выйти и посмотреть на них, надо же хоть какое-то представление иметь о них, сумею ли я обмануть их. Иду на летнюю эстраду: иам поют, потом проповедь о Божьей любви и прощении, призыв к покаянию. Я уже не понимаю, зачем я пришла, я только слышала, что Он может простить мне то, что я столько времени заглушала водкой.
Я встала из толпы и выкрикнула, что хочу покаяться. Все перестали петь и смотрят на меня. Служитель подошел ко мне и говорит: «Кайтесь». Я смотрю по сторонам, вижу десятки любопытных глаз и понимаю, что гордость не позволяет мне это сделать. Мысленно я говорю: « Не могу». И вдруг внутри себя я ясно слышу голос: «Сейчас или никогда». Я только спросила: « Простит ли мне Бог и поверит ли, что я больше не буду?:..». Слезы и облегчение, меня целуют, поздравляют и дарят Евангелие. Я так тогда и не поняла, с чем меня поздравляли. Я каялась перед Богом, а сама не верила, что Он есть.
И вот первое собрание. Никогда не забуду эти лица. Радость в их глазах и улыбки. Я считала, что эти улыбки не уместны для зоны. « Чему вы радуетесь? Ну, верите в Бога, так что, для этого надо изображать улыбки?» - так думала я про них. Они с такой готовностью отвечали на все мои вопросы, а я опять с тоскою думала, что попала к каким-то ненормальным. Две недели подряд они заходили за мной на собрание, а я ругала себя, что я такая слабовольная, не могу им отказать и вынуждена плестись за ними, а толку от них никакого, и никто раньше не освобождается.
А из дома – ни строчки. И опять страшные мысли: « а вдруг..». Нет, нет, только не со мной. День проходит – нет письма, слава Богу! Уже стала бояться получить письмо. А вечером собрание верующих, где ничего не пойму – Отец, Сын, Дух Святой, Мария, Моисей… Кто есть кто, не пойму, а спросить боюсь, тогда поймут, что я неверующая. Ладно, думаю, потом потихоньку выпытаю у кого-нибудь об этих всех святых. А дома пятеро детей, четверо несовершеннолетних, младшему сыну шесть лет. Душа болит, сна нет.
И вдруг радость. Вызывают на свидание. А дальше то, самое страшное в моей жизни мгновение. Я держу в руках бумагу, где написано свидетельство о смерти, и боюсь ниже опустить глаза. « Кто? Кто?» - кричу я и не хочу слышать ответ. Хочу умереть. Опять иду к верующим, посмотреть им в глаза: « Что это сделал со мной ваш Бог? Это я во всем виновата, ведь я покаялась, нельзя так страшно наказывать». А они только плакали, молились Богу и просили: « Утешь ее Ты, Господи». А я внутри себя кричала: « Давай, утешай, чем можешь Ты утешить меня? Он умер, умер мой маленький мальчик. Не подходите ко мне никто. Если Бог есть, то пусть Он говорит ко мне, пусть скажет, что Он сделал со мною».
А впереди ночь и хочется отрезать себе голову, чтоб ни о чем не думать. Я должна придумать лекарство для оживления, пока я буду здесь сидеть, я должна придумать как его оживить. Понимаю, что хотят жить все и все умирают, и никто не оживает – ни цари, ни правители.всё – это конец, и хочется кричать и кричать, но нельзя – все спят.
Слышу настойчивый голос внутри себя: « У тебя есть надежда». Я тоже твержу: « Нет! Нет! Он умер, умер». И опять тот же голос: « Есть надежда». « Какая надежда?» и тот же голос : « Будет воскресение мёртвых». Я: « Когда?» Голос:« Иди к верующим». Опять к ним.
Утром я не шла – я бежала. Очень быстро все собрались и молча смотрят на меня. Лица у всех грустные. Я начала их спрашивать: « Правда, что будет воскресение?» « Да!» « Правда, что мой Максимка воскреснет?» И снова положительный ответ. « Когда это будет?» « Когда придет Иисус Христос на землю».
Господи! Опять это имя! Да кто же Он такой это Иисус Христос? А сатана шепчет: «Не спрашивай, смеяться будут, что ты такая глупая». Но там мой сын, я должна знать кто Он. « А Кто такой Иисус Христос?» На меня с удивлением посмотрели и говорят: « Сын Божий!».
Сын? Никогда не знала, что у Бога есть Сын, и что Бог, оказывается, женат. А кто Его жена? Наверное, Царица Небесная. Это я все думаю и их слушаю, что Бог нас так любит, что отдал Сына Своего… Бедный Бог, думаю я. У меня четыре дочки осталось, а у Него никого. Бедный Бог, как Он одинок!
И вдруг слышу: « Он воскрес!» Как воскрес? Ведь вы только что мне говорили, что Он умер, а теперь говорите, что жив. Ничего не пойму. А ну, говорите по порядку.
Говорила одна сестра, а все радостно кивали головами. И вдруг, как огнеметом, прожгло мне сердце. И я почувствовала этот огонь, радость, восторг. Сердце было переполнено счастьем.
Так вот Ты какой Бог! Ты – Жизнь, а я думала – смерть. Так вот почему все улыбаются – они имеют жизнь вечную. Теперь и я ее имею. Слава Тебе, Господь! Я призывала Тебя в день скорби, и Ты избавил меня. Я славлю Тебя! Слава! Слава! Слава Тебе, мой Бог!
Аминь.
Е. Карай.- 1998год .
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Ваши комментарии вдохновляют. Спасибо.
Если хотите получить ответ на ваш комментарий, поставьте "галочку" возле "Отправлять уведомления"... и вам на почту придет ответ