Поэмы

Адам
Венец творенья Всеблагого 
Для Богом созданной земли, 
Из праха вызванный по слову 
Указом жизни и любви – 
Любви подобье и избранье, 
В чём непреложность, мощь и власть 
Неповторимого созданья 
К концу вершины мирозданья 
Веленьем Божьим создалась 
Душа Адама. В благодати, 
И мощью жизненных объятий 
Зажжен светильник. Первый взор, 
И пенье звёзд, хваленье гор, 
Творец, творенье, радость века, 
Всеобщий шум, поющий хор, 
Вступленье в жизнь человека, 
И ликования простор. 
Сиянье славы херувимов, 
Служащих Господу миров, 
Восторг божественных сынов 
Волною царственной нахлынул. 
И солнца яркий, теплый свет, 
Чем юный счастья мир согрет. 
Великий день и славный час, 
Звучит благословенья глас: 
“Сия земля в твоих руках, 
Плоды её – твоя есть пища, 
Твоё владенье и жилище 
В ее просторах”. В сих словах 
Власть человеку была дана, 
Судьба которого избранна, 
Для жизни чистой и святой, 
Была от самого начала. 
И сила света воспылала 
Цветущей царственной красой... 
Покой и мир... Адам и Ева... 
Не патриархов, жизни древо. 
Плоды. Приятный аромат, 
Дарящий благость наслажденья. 
Ручьи журчат хрустальным пеньем. 
Цветы и солнце. Светлый сад. 
И неба чистого высоты, 
В чьей необъятности летят 
Без опасенья и заботы, 
Земные птицы. Их полёты 
В дни наши лишь печалят взгляд. 
Мы смотрим с болью чрез века 
На наших предков, чья рука, 
Сорвавши древа плод запретный, 
Ещё не дрогнула тогда. 
Мы смотрим с болью... Этот грех 
Судить не смеем, мы – их дети. 
За грех свой только тот в ответе, 
Кто дар прощения отверг, 
Дар возрождения во свете. 
Из них, двоих, кто знал тогда, 
Что вкус отравленный плода 
Не даст им силы сверхжелезной, 
Не даст ни жизни, ни тепла... 
Одно лишь знанье... Хаос бездны 
Такому знанию цена, 
Коль учит прославлять лукавых, 
Уста которых – горький яд, 
Вершащий смертность дней кровавых, 
Когда с мечом на брата брат 
Идет. К чему такое знанье? 
Оно ли нам несло добро? 
Ведь миллионы душ в страданьи 
Живут и гибнут все за что? 
За что сегодня слёзы льёт 
Земля, глядя на стон сирот? 
Зачем законы наших дней 
Под маской святости людей, 
В кавычках вольных и свободных, 
Творят несчастнее животных... 
Едемский сад... Адам и Ева... 
Запретный плод... познанья древо... 
Открылся мир иной глазам, 
Но мир, в котором не цветёт 
Любовь и жизнь... мир не тот... 
И зов, как тихий стон: “Адам...” 
Звучал с такою грустью нежной, 
И страх пред встречей неизбежной. 
Куда ты прячешься? Зачем? 
Возможно ль скрыться перед Тем, 
Кто создавал всесильным словом 
Покров небесный и Едем?... 
Что значит этот стон, Адам?... 
Немного времени и вскоре 
Прольётся кровь, настанет горе, 
Пойдёт, скитаясь, Авраам... 
Взгляни, Адам, взгляни чрез годы 
На муки множества людей. 
Ты видишь, как за грех народа 
Пред Богом плачет Моисей? 
Возможно, ты услышишь стон – 
Ведь то, закованный цепями, 
Взывает к Господу Самсон – 
Слепой, измученный грехами... 
Быть может также в раскаяньи 
Услышишь сердцем, как кричит 
В слезах к Создателю Давид... 
Как с распростёртыми руками, 
Избитый до смерти камнями 
Народом избранным, лежит 
Слуга Всевышнего Исайя... 
И как до наших дней, стеная, 
Плач Иеремии звучит... 
Взгляни, быть может в этот миг 
Через заслон тысячелетий 
Увидишь как хлестают плетью... 
Знаком тебе ли этот лик? 
Вглядись! Вглядись и ты узнаешь 
В нём Сына Бога, Кто тебя 
Тогда позвал и посылая 
Единородного, любя 
Людей упадших... также зная, 
Что, бессердечно распиная, 
Над Ним жестоко надсмеются, 
И что придётся отвернуться, 
Когда от боли умирая, 
Воскликнет Он: Или! Или!... 
Адам, ведь это стон любви... 
Ведь эта краткая разлука 
Для Сына самой жуткой мукой 
Была. Отсутствие Отца... 
Ведь Тот, Кто был в сияньи славы, 
Хвалы небес, конец кровавый 
Принял. Тернистого венца 
Прошедший акт коронованья, 
До дна испивший все страданья, 
Вот Кто тогда позвал тебя. 
Отдавший страшную расплату 
За то, что в грех войдя когда-то, 
С тоской ты шёл в грядущий век... 
Вернись к Нему, о, человек! 
Зачем же в смерти даль уходишь? 
Без Бога что ты там найдёшь? 
Когда, ты, наконец, поймёшь, 
Что в этой призрачной свободе 
Навеки в ада огнь войдёшь! 
Пойми, Адам!.. Ты плачешь может... 
О, слёзы – это боль души... 
Счастливый тот, кого тревожит 
Проснувшись совесть в час тиши! 
Счастливый тот, кто в миг прозренья, 
Вздохнувши сбросит тяжесть тленья, 
Избравши жизнь, любовь и свет! 
Счастливый тот, кто воскресенье, 
Великой благости завет найдёт 
В Христа целебных ранах! 
Кого опять в Едем ведёт, 
Совсем не тем уже Адамом, 
Рука Творца!.. Счастливый тот!... 
Все так же солнце над землёю 
Сияет ярко много лет, 
Даря тепло и чистый свет... 
И тихо, с нежной теплотою, 
Звучит призыв людским сердцам: 
“Вернись... Вернись домой, Адам!”

Автор: Павел Шавловский
***
ЖЕНЩИНА ВЕРЫ
Кто она? женщина веры 
Кто она, дочь царя? 
Отче Ты дал нам примеры 
В слове Своём не зря 
Господи, кто она? Марфа? 
В куча домашних дел 
Или Девора, что храброе 
Войско ведёт средь стрел?
Кто она? может быть Анна?
Та, что от слёз пьяна
Или Раав, та что тайно
В доме врагов ждала?
Женщина веры отважна?
Или, как Руфь скромна?
Голодно, холодно, страшно
В поле стоит одна.
Боже, листаю страницы
Судьбы цариц и слуг
Чувствую горечь блудницы
С Евой берусь за плуг.
Пряча лицо у колодца,
Сына в камыш кладу,
В бликах палящего солнца
Спешно по дну иду
Вот вся проказой покрылась
Изгнана за упрек
Вот с Магдалиной склонилась,
Плача лежу у ног
Вот я вслед за Иаилью
Смело за кол берусь
Вот я в толпе обессилев,
К краю одежд тянусь.
Каюсь с Вирсавией в спальне
С Лией в слезах шепчу
Возле Рахиль - в ожиданьи,
Возле Фамарь - кричу.
Рядом бегу с Авигеей,
Чтобы спасти семью,
К трону шагаю, робея,
Вместе с Тавифой шью.
Вот драгоценное масло
В горницу приношу
Вот вся надежда угасла
Я у креста дрожу...
Кто она, женщина веры
Кто? мне пример скажи,
Те, кто щедры и смелы
Те, кто скорбят в тиши?
Верит Сепфора, однако,
В ропоте Мариамь
Да и Ревекка без страха
Тайно плетет обман
Сарра в шатре рассмеялась 
И натворила дел
Богу помочь так старалась,
А нажила проблем.
Вот и Есфирь вся в бореньях
Надо народ спасать 
Было не легким решенье
Выбор был - промолчать!
Все мы желаем корону
Все мы на трон не прочь
Только комфортную зону 
Сбросить потом невмочь!
Только б не вышло, что хуже
Мысли забили сильней
Каждой из нас очень нужен
Нужен свой Мардохей!
Кто она? женщина Божья
Кто она без прикрас?
Ею, Господь, стать возможно?
Господи, есть ли шанс?
Знаю: ошибки, паденья
Ты мог стереть из книг
Нам описать откровенья
Кто чего, как достиг...
Но Ты не скрыл от нас правды
Слабостей прятать не стал
Где же те координаты
Где же он - идеал?
Женщины все так похожи,
И совершенных нет
Я поняла, вижу, Боже
Вижу меж строк ответ
Точишь Ты нас и шлифуешь
Грани ровняешь в нас
Боже, ты нас формируешь
В редкий цветной алмаз
Каждой пришлось обучаться
Как доверять Тебе
Свойствено всем оступаться
Встать же, увы! не всем
Встать и поверить по-новой
Встать и исправить путь
Быть среди бури готовой 
Парус свой развернуть.
И Ты к таким тянешь руки
Шанс им опять даешь
Плен, унижения, муки
Радостью обернешь
Боль трансформируешь в силу 
Страх выжимаешь в смех
Опустошаешь могилу
В снег истираешь грех
Каждой из нас дал не зря Ты
Свой уникальный путь
Путь, на котором распяты
Будут неверья, суд,
Гордость, сварливость и ропот
Тот, что стоит стеной
Что не дает слышать шепот:
"Дочь Моя, Я с тобой!
Знай - всё под полным контролем
Дух Мой тебя ведет!
Верь и предай Моей воле
Каждый свой поворот
Верь, Я тебя не оставлю,
Буду в огне хранить
Даже врагов Я заставлю
В пользу тебе служить!"
Отче, Ты дал нам примеры
В Слове Своем не зря
Может быть женщиной веры
Стать смогу даже я?
Вот! я Тебе не мешаю
Вот! принимай заказ
Боже, себя доверяю
Вот! обточи алмаз
Шевченко Н.
***
Надежда не умирает.
Однажды в парке городском
Старик шёл, с виду и приличный,
Но почему-то плакал он,
И чем-то был он необычный...
Вдруг громко он запричитал:
"О, дети, где же вы сыночки?"
Как будто бы детей он звал,
Дойдя уже до крайней точки...
Осмелилась я подойти
И очень вежливо спросила:
"Кого-то вам помочь найти?"
И улыбнулась ему мило.
Старик обрадовался мне, 
Он захотел излить всю душу,
Сияло солнце в вышине,
На лавку сели мы под грушу.
И вот, как начал он рассказ:
"Я был красивым, видным парнем,
И Бог мне дал прекрасный шанс
Счастливым быть, послал мне пару,
Такую, что любой мужик
Завидовал мне постоянно!"
Осёкся тут на миг старик:
"Ах, какой милой была Анна!
Всё хорошо, как у людей
Мы свадьбу добрую сыграли,
Полно у нас было гостей,
Все веселились, танцевали...
И только тесть сказал тогда,
Что мной он очень недоволен,
Что пью я, ждёт меня беда...
А я подумал:" Тесть мой болен!"
Он просто верующим был...
И, как сектанты все, ни капли
Он  никогда совсем не пил!
А в этом деле мы не слабли!
Бог вскоре сына нам послал.
О, я был рад! С друзьями долго
Рождение я обмывал
Своего первого ребёнка!
 Потом, опять всё хорошо
У нас в семье, как будто было,
Жена возилась с малышом,
Да и меня сильно любила.
У нас  второй родился сын...
А я уж к водке пристрастился.
Уже и пил даже один,
Но чаще с другом веселился.
Стал врать жене...
И уходить, порою, даже и с ночлегом.
Сидеть с детьми, то не по мне,
Я был свободным человеком!
Но, Анна - добрая душа,
Не возмущалась, не роптала,
Всегда навстечу мне спеша,
Детей сама и поднимала...
Но вот однажды собралась
Она меня с детьми покинуть,
Наелась видно горя всласть...
Я испугался, клялся кинуть
Пить навсегда! Уговорил...
И правда пить на время бросил.
И в доме воцарился мир...
Запомнил хорошо ту осень...

Порядок дома и уют,
Сыночки на меня похожи,
Меня с работы так и ждут
Хоть я и был с ними построже.
А вскоре Аннушка моя,
Писанье принесла в квартиру,
И Слово Божье слушал я,
Оно вело к любви и миру...
Мы славно жили целый год,
Она покаялась, в собрание
Ходила, и меня зовёт,
Но я давал лишь обещания... 
Тут постепенно снова я 
Припрятывать бутылки начал,
Уйдёт в собрание моя,
А я к друзьям... она поплачет
И успокоится... а я
За прежнее, и вот,
С работы выгнали за пьянство,
Стал пропивать всё, обормот!
В милицию за хулиганство
Уже два раза попадал...
Мне нравился такой стиль жизни!
Из дома снова пропадал,
Не слышал даже укоризны!
Не знал я, что жена больна
Уже была тогда серьёзно,
Мне не нужна была она,
Хотя молила меня слёзно...
К тому же она в третий раз 
Была беременна дочуркой,
Но разве тем удержишь нас?
Я был бесчувственною чуркой!
Меняться я и не желал,
Сказал:" Коль хочешь, убирайся!"
На дверь, с детьми ей указал:
" Меня исправить не старайся!"

Заплакал горько тут старик,
А мне его совсем не жалко...
Уйти хотела я в тот миг,
Но в этот день так было жарко,
Что я решила посидеть 
Ещё немножечко под грушей.
Старик тот перестал реветь,
Я ж продолжала его слушать:
-Куда же Аннушка пойдёт?
Уже и стариков не стало...
И вон уже какой живот,
А мне лишь водки не хватало!
Я не работал, воровал
Из дома всё, что продавалось,
Таким бездушным уже стал,
Не думал, чем семья питалась?..
  Так продолжалось восемь лет,
Уже и дочка подрастала,
Я приносил им много бед,
Но мне казалось, что им мало!
   Однажды помню, я лежу
С похмелья на своём диване,
На дочь свою в упор гляжу,
И слышу: " Папочка, ты пьяный?
Прошу тебя не пей, не пей!
Мама совсем уже больная,
И даже кушать нету ей,
Чем покормить её, не знаю..."
Но, что я мог тогда понять,
Когда, мне нужно похмелиться!?
 И дети стали воровать,
Мальчишки, чтобы прокормиться... 
 Однажды их поймал сосед
И в дом привёл с милиционером...
Сказал я:"Сладу с ними нет!"
А сам был им во всём "примером"...
Ремень схватил, чтоб их лупить,
Но старший сын схватив за руки,
Сказал: "Не смей нас больше бить!
Ты сам обрёк нас всех на муки!
Мы ненавидим все тебя!
Уж лучше бы ты здох скорее!"
Но ничего не понял я.
А Аннушка моя быстрее
Перед соседом и ментом
Встаёт на слабые колени,
И молит их в слезах о том,
Чтобы забрали заявление...
Сказала, что продаст кольцо
И возместит за всё убыток...
Какое бледное лицо,
Как будто после страшных пыток!
Они ушли... а я тогда
Кольцо её снял с её пальца...
(Я не забуду никогда,
Печальных глаз), а я - смеяться:
" Колечко, мол приберегла,
Да я вас в гробу не видел!"
И злоба на душе была,
В тот миг семью я ненавидел!
Забрал кольцо и убежал...
На долгие года их бросил!

Всё приключения искал,
И столько было во мне злости!
Два раза я в тюрьме сидел,
Мотался всё по белу свету,
До них мне не было и дел,
Хотя порой имел монету.
После второй ходки, как-то раз,
Решил вернуться к своей Анне,
Но потерял и этот шанс,
Забылся вновь в угаре пьяном.
Когда же деньги все пропил,
Пошёл к вокзалу побираться,
А день такой хороший был,
Что я решил домой добраться.
Мечтал прощения попросить,
Покаяться и жить, как люди,
И  с Аней Господу служить,
Уже мечтал, как это будет...
Я руку жалобно тянул,
Размазывая слёзы, слюни,
Но кто-то на меня взглянул,
Брезгливо под ноги  мне плюнув!
Мне показалось этот взгляд
Прожёг насквозь больную душу,
Как будто в сердце глянул ад,
Но я же перед ним не струшу!
Решил покончить с жизнью я,
Под поезд броситься, что стоит?
И пусть уже судьба моя
Детей моих не беспокоит!
 Но видно был ещё не срок.
Я должен был за всё ответить.
Устроил интересно Бог,
Поездку эту к моим детям...
Товарный поезд подобрал
Меня и в город мой доставил,
Как будто кто-то это знал,
И на погибель не оставил.

Дождавшись темноты, как вор
К себе домой я возвращался...
Продумал с Анной разговор,
Покаяться я собирался...
Без стука к ним решил войти,
Сюрпризом детям объявиться!
Но, что я мог в семье найти?
На что надеяться решился?
 Вошёл уверенно домой.
И вижу, вся семья в порядке,
Нежданным был приход им мой,
Гляжу - живут они в достатке...
С презреньем глянув на меня,
Вернее даже, с отвращением,
Ушли скорее сыновья,
А дочь стояла в нерешении.
И только Аннушка моя,
С трудом из кресла поднялася,
И в ванну повела меня,
Ведь я уже весь завонялся.
Одежду новую дала
И наголо меня побрила,
Она одна меня ждала,
Она одна меня любила...
Потом, покушать мне дала,
Постель мне в зале постелила.
Такою доброю была,
За что она меня любила?
Увидев белую постель,
Я просто плакал не стесняясь,
Неужто я смогу теперь,
Жить дома детям улыбаясь?
Пытался что-то объяснять
Я им, но кто же станет слушать?
Их можно было и понять,
Ведь это я плевал им в души...
Решил прощенья заслужить,
Устроился вновь на работу,
По новому хотел я жить,
Своей семье отдать заботу.
Когда аванс я получил,
Принёс домой всё до копейки,
На стол их гордо положил,
Но... я не нужен был семейке...
Никто рубля даже не взял...
И я не выдержал, сломался.
К соседу, другу побежал,
И ночевать там и остался.
Три дня я пил, когда домой
Уже с похмелья объявился,
Никто не видел приход мой, 
Народ зачем-то там толпился...
Ах, изверг, ведь в тот день, когда,
Пришёл с работы я с деньгами,
Уже была в семье беда,
Прощалась Аннушка с детями...
  Пришёл на похороны я...
И вновь до водки тут добрался!
Пей сколько влезет! Жизнь моя,
Катилась в бездну, я старался...
   Когда очнулся, тишина
Звенящая вокруг стояла...
Записка на столе одна
Большими буквами зияла:
"Прости, отец, уходим мы
Из твоего родного дома,
Нам этот дом хуже тюрьмы,
Жить будем у своих знакомых.
А ты нас даже не ищи,
Не жди,  и не питай надежды.
Прощай..." В ушах комар пищит...
Не мог я жить уже, как прежде!
Разверзлось небо надо мной,
И я упал навзничь рыдая:
О Боже мой, о Боже мой,
Что делать мне теперь, не знаю!!!
Молился, плакал и кричал,
И каялся  в слезах часами...
Бог оправдание мне дал,
Но я живу теперь, как Каин...
Брожу по свету и ищу свойх детей,
 Кричу и плачу...
Нет радости в судьбе моей,
Лишь Бог решит мою задачу...
  С тех пор прошло немало лет,
Служу я Господу и верю,
Что обойду я целый свет,
Стучаться  буду во все двери...
Я всем несу Благую Весть,
Пусть знают взрослые и дети,
У нас ещё Спаситель есть,
Пока живём на белом свете!
Ищу я брошенных детей,
Отцами их ожесточённых,
Чтобы сказать в любви своей,
Бог любит даже обречённых!
Бог может всем прощение дать,
Бог может каждого восставить,
Его любовь нам - благодать,
Он Хочет всех детей прославить!
20.06.16. Бондаренко Любовь.

 Возвращение блудного сына...
Андрей Петров был верующий с детства.
Он Библию прилежно изучал,
Что веры не бывает по наследству,
Он это тоже чётко понимал.
   Имел он замечательную память,
И много текстов наизусть он знал,
В служении церковном был он занят,
А иногда и проповедь читал.
   Послушать его было так приятно,
Он остроумен, мог и пошутить,
И строил проповедь свою всегда занятно,
Мог многих истине Христовой научить.
   Он был красноречив и ещё молод.
Недавно на завод он поступил,
И дух его был надвое расколот,
В цеху с мирскими тоже он шутил...
   И постепенно в душу смехотворство
Гадюкой скользкой незаметно заползло.
Он понял, овладело им притворство:
Он в церкви свят, в миру же сеет зло.
   Пытался с этим справиться Андрюша,
И каждый день, когда входил в свой цех,
Решал он свою святость не нарушить,
Но  только оказавшись среди всех,
   Его язык не мог остановиться.
Никак не мог его он укротить!
И шутки продолжали просто литься,
Любил рабочих он повеселить!
   Так в ход пошли уже и анекдоты,
Без матов правда, но намёк там был...
Высмеивал он через них кого-то,
А сам от Господа всё дальше уходил...
   И вот однажды всё же он решает,
Что продолжаться так не может с ним,
Он или церковь вовсе оставляет,
Или становится душой совсем другим!..
   Бороться он устал с самим собою,
Он зарекался, и брал новый срок,
И утомлён был этою борьбою,
Ведь понимал, что видит это Бог.

   И наконец, решение созрело:
Оставить Господа он сам в себе решил.
Он в церкви исповедует грех смело,
Просить не будет, чтобы Бог простил.
   Ведь дома  не один раз  обращался,
Чтоб справиться ему Господь помог,
А на другой день снова забывался,
И удержать себя никак не мог.
Нельзя же быть таким христианином,
Зачем и в церкви место занимать?
И выходя за кафедру картинно
Святого из себя изображать.
Не лицемер Андрей ведь в самом деле!
Не может больше так он дальше жить!
Он перед Богом ведь не лицемерил -
По доброй совести когда давал обет служить!
И вот теперь, сегодня, он в собрании
Откроет всем, свой неизбывный грех.
Пошёл пешком Андрей туда заранее,
Обдумывая, как сказать при всех?..
На землю опускался тихий вечер,
Был воздух так приятен и так чист,
Но, как на каторгу Андрюша шёл на встречу,
Душа дрожала, как осенний лист.
Вошёл и сел на заднюю скамейку,
Такого он не делал никогда.
Себе он оставлял будто лазейку-
Сбежать быстрей от этого стыда...
 Всё, в церкви благочинно и разумно
Евангелие с кафедры звучит,
Потом молитва, молятся все умно,
А у Андрея дух его молчит...
Он даже Слова Божьего не слышит,
Как будто умер, нет  ни слов, ни слёз!
Последняя молитва... он "не дышит"...
И вдруг, сквозь зал к нему идёт Христос...
Андрюша закричал:" Господь, прости мне,
Я больше не могу Тебе служить!
Я так грешу, мне дьявол душу вымел,
Я даже не желаю больше жить!
Мой Добрый Бог, Ты видишь, что я плачу,
Обманывать Тебя я не хочу,
Но жить не получается иначе,
Хочу молчать, на деле - не молчу!
Мне надоело это смехотворство!
А справиться с собою не могу!
Прости Отец, пред церковью притворство,
Я её честь, увы, не берегу!.."

Господь подал Андрею Свои руки,
Там шрамами написано : АНДРЕЙ.
Сказал спокойно: "За тебя Я муки
Все принял, под защитой ты Моей!
Сын Мой, за Мною, исповедовавшись, следуй,
Тебе Я победить грех помогу,
Поверь, Сынок, во Мне твоя победа!
Я не отдам души твоей врагу!"
Вся церковь молча встала на колени,
Никто ведь раньше не подозревал,
Что брат находится в плену своих сомнений,
И что он так измучившись упал.
Молитва общая церковная за брата
Звучала искренно и исцелялся брат!..
Андрей встал чист, как в первый день когда-то.
И был он бесконечно теперь рад!..

На землю грешную снежок пушистый падал,
Он белизной окутал двор и сад...
И славить Бога Церковь была рада,
Ведь к Богу возвратился снова брат!
20.02.16. Бондаренко Любовь.

Старая история.
В одном из штатов Северной Америки,
Когда людей, как вещи продавали,
Рабы, по сути, были просто смертники,
Хозяева пощады к ним не знали.
В одной семье богатой жил в то время,
Раб Кэф, он был красивый, молодой,
Работу не считал свою за бремя,
Спокойно принимая жребий свой.
Он чёрен был, но это не мешало
Ему себя ценить и уважать,
Любил Христа, ему привычно стало,
Колени перед Господом склонять.
Хозяев он любил, как своих ближних,
И кроток был он нравом, как Иисус, 
Поэтому любил его Всевышний,
И был ему по силам всякий груз.
Хозяин уважал его на диво,
И многое он Кэфу доверял,
Как раб, Кэф жил в семье счастливо,
И никогда побоев он не знал.
Но вдруг его хозяин разорился,
Пришлось ему продать своих рабов,
И Кэф в другой семейке очутился,
Где всех рабов держали за скотов.
Хозяин новый был жесток со всеми,
А, как узнал, что Кэф христианин,
Стал бить его, буквально, по системе,
Без всяких на то видимых причин.
Он запретил ему, и всем, молиться!
Все подчинились, но не этот негр,
Искал удобного Кэф случая склониться,
И приказание хозяина отверг.
Плантатор молодой себе поклялся,
Что он отучит Кэфа от молитв,
А раб пред Господом по-прежнему склонялся,
Хотя и знал, что будет вновь избит.
Как Даниил, три раза в день молился,
И всю работу честно выполнял,
Нигде и никогда он не ленился,
Чем ещё больше только раздражал.
Однажды, лишь в окно рассвет забрезжил,
И на молитву вновь несчастный встал,
Надсмотрщик новенький, откуда-то приезжий,
К хозяину раба скорей позвал.
С ума сходя, разгневанный плантатор,
Велел раба к колонне привязать,
Хоть Кэф ни в чём и не был виноватым,
Сам лично стал раба он избивать.
Кнут был с крючками, мясо вырывая,
Хлестал хозяин бедного раба,
И уже сам от зла изнемогая,
Хотел на кровь пустить своих собак.
Но передумал, и посыпать солью
На раны Кэфу щедро приказал.
А раб, с невыносимой этой болью,
Хозяина совсем не проклинал.
Тогда плантатор приказал идти работать,
И норму непременно выполнять!
Иначе, вновь проявит он "заботу",
И вечером он тут будет стоять!
При этом Кэф не перестал молиться,
Он про себя с Иисусом говорил,
Хозяин же, уже не мог беситься,
Кричал лишь: "Ты на кровь хоть посмотри!"
Кэф кротко отвечал:"На кровь Иисуса,
Хозяин, непрестанно я смотрю...
За вас несчастного сейчас Ему молюсь я,
Он любит вас, а я Его люблю..."
И на плантацию пошёл изнемогая,
Весь день работал,в нестерпимый зной
Не отдыхал он кровью истекая,
Не выдержал бы этого другой.
Но Иисус был с Ним и утешая,
Дал ему силы норму выполнять,
А вечером, с Ним в хижину шагая,
Стал потихоньку раны исцелять.
Плантатор же после своей расправы
Над добросовестным и преданным рабом,
Как будто выпил яростной отравы,
Весь день был мучим, злость кипела в нём.
А к вечеру вдруг заболел бедняга,
Да так, что стал от боли он кричать,
Не знал уже, что делать, бедолага,
Велел раба опять к себе позвать.
Сказал ему:" Я знаю, не захочешь
Теперь ты помолиться за меня,
Но у меня терпеть боль нет уж мочи,
Мне не дожить до будущего дня.
Прости меня, не прав перед тобою,
Хочу спокойно на тот свет уйти,
И от тебя я этого не скрою,
Мне тяжело вину свою нести."
Негр молча на колени опустился,
И к Господу от всей души воззвал,
Чтобы его хозяин исцелился,
Он искренно Иисуса умолял..."
  Помилован Иисусом был хозяин,
И тут же за минуту исцелён.
А утром, всех рабов, со всех окраин,
В поместье своё собрал вдруг он.
И громко объявил, что всем отныне,
Молиться разрешается всегда,
И что он верит, что спасение в Сыне,
Что полюбил он Господа Христа!
Покаялось и всё его семейство...
Плантатор теперь строго приказал,
Чтобы в его владении повсеместно,
Пред Богом каждый голову склонял.
И чтобы перед сном у той колонны,
Где Кэфа сам он лично истязал,
Молиться все вставали  преклонёно,
А Кэф вслух Иисуса прославлял!
И подарил при всех рабу свободу.
Но с радостью служить остался Кэф
Хозяину, и Господу в угоду
Собрание проводил всегда для всех!
16.01.16. Бондаренко Любовь.

Аллочка.
         1часть.
Галина была верующей с детства,
И у неё была своя семья.
Она была добра. Ей по наследству,
Квартира в городе от мамы перешла.
Двое детей у Гали подрастали,
Она хорошей матерью была;
Дочурка Инна и сынок Виталий.
Она их тоже в Церковь привела.
Ребята с мамой Библию читали,
Ходили в школу, добрыми росли,
И матери по дому помогали,
Старались угодить ей, как могли.
Она одна растила их, вдовою
Осталась смолоду, но справилась с бедой,
Любила Бога и сама собою
Была ещё красивой, молодой.
  От мужа ей автомобиль остался,
Теперь она сама себе - шофёр.
Но, он частенько всё-таки ломался,
И в гараже стоял он с давних пор.
Но вот однажды, нужно было съездить
В соседний город. Хоть и далеко,
Но неотложно. И вот там на въезде,
Её внимание вот что привлекло:
Девчонка лет шести сидела в луже,
Она упала. Что-то бормоча,
Пыталась выбраться оттуда неуклюже,
И выругалась даже сгоряча.
Галина тут же там остановилась,
И к девочке скорее подошла,
По-доброму она к ней обратилась
И руку ей спокойно подала.
Та недоверчиво на женщину смотрела,
Но всё же руку помощи взяла.
От жалости Галина обомлела,
Красавицей девчоночка была.
Потом Галина девочку спросила:
"Где ты живёшь, и как тебя зовут?"
- "Я - Аллочка." И улыбнулась мило,
Очаровав Галину в пять минут.
Потом она Галине рассказала,
Что у неё и мама, и дом есть,
Но мама пьёт и смотрит за ней мало,
А в доме часто нечего поесть.
Галина по началу растерялась,
Но к матери ребёнка повела.
Дом рядом, мама дома оказалась,
Она уже и пьяненькой была.
И тут Галина просто попросила,
Чтоб ей она ребёнка отдала,
А та и адрес даже не спросила,
И вещи Аллочке в пакетик собрала...

      2 часть.
 Итак, они вдвоём вернулись в город.
Галина познакомила детей,
И дети подружились очень скоро,
Считая Аллочку уже сестрой своей.
Мать настрого ребятам приказала,
Ребёнка никогда не обижать,
Ведь Алла счастья в жизни не видала,
А об Иисусе  всё ей рассказать.
Ей Инна подарила одну книжку
С картинками, где был везде Иисус.
Виталик, её баловал не слишком,
Но мальчик уже понял её вкус.
Тихонько ей подкладывал в тарелку,
Кусочки вкусные и делал строгий вид.
А в шутку называя её "мелкой",
Сказал, что за неё он постоит!
И Аллочка к семейству привыкала.
Молиться научилась и теперь,
Ту книжечку из рук не выпускала,
Не надо было ей твердить:"Поверь!"
Она Иисуса сердцем полюбила,
И с Ним не расставалась никогда.
Рассказывать о Нём всегда просила,
Читать, жаль, не умела, вот беда!
Галина и сама ей рассказала,
Как с Господом общение вести?
И девочка её с работы ждала,
Хотя работала Галина до шести.
А иногда была вторая смена,
Но Аллочка ждала её всегда,
Чтоб помолиться с нею непременно,
И без  неё не засыпала никогда.
Галина, как-то раз её спросила:
"Ты почему не спишь, ведь дети спят?"
И девочка ей робко объяснила,
Что они мало на коленочках стоят.
А с ней она молиться может долго,
И разговаривать с Иисусом обо всём,
Что любит приходить она до Бога
С любимой тётей Галечкой вдвоём.
Что тётя Галя ей всё объясняет,
Про грех, про милость Божью, про любовь,
И все истории про Иисуса знает,
Как действует Его Святая Кровь?
Росла же Аллочка, действительно, послушной,
И стоило  сказать ей один раз,
Что "так нельзя", то сразу простодушно,
Прощения попросит в тот же час.
Хотя она, как все на свете дети
Любила бегать, в мяч большой играть,
Была весёлой, и всегда ответит
Улыбкой на любую благодать.
Как ангел милая и ласкова со всеми,
Старалась, чем могла им всем помочь.
И для Галины наступило время,
Что полюбила она девочку, как дочь.

         3 часть.
 И всё же Аллочка чуть-чуть затосковала,
Сердечко детское мать не могло забыть,
Хорошего от мамы было мало,
Но маму невозможно не любить.
Она уже не один раз просила
Сестричку Инну, маме написать,
Чтоб в гости её Инна пригласила,
И стала чаще маму вспоминать.
Отца она не вспомнила ни разу,
Он при рождении её, в тюрьму попал,
И позабыл о них, буквально, сразу,
Ни разу даже им не написал.
А мама её всё-таки  любила,
Когда она совсем дитём была,
И Аллочка про это не забыла,
Воспоминания в сердечке берегла.
Но письма Инны к маме не попали,
Ведь адреса не знал из них никто,
Хотя они их много написали,
В ответ не приходило ничего.
И вот однажды Аллочка сказала:
"Сегодня помолилась я Христу,
Чтобы скорее мама приезжала,
Письмо послала к Богу, в высоту...
Сегодня моя мамочка приедет,
Я знаю, Иисус мой может всё!
Она ко мне, сегодня же поедет,
Ей Иисус письмо моё несёт!"
А Инна побежала к своей маме:
"Мам, Аллочка молилась в этот раз,
Что нынче её мама будет с нами!
Вдруг, не приедет? Как нам быть сейчас?
Ведь мы её молиться научили
И Господу Иисусу доверять,
Но мы же ей с тобой не объяснили,
Что Бог не всё обязан исполнять?.."
Галина молча к дочке повернулась,
С укором посмотрела на неё,
Потом ей нежно-нежно улыбнулась:
"Ах, дочка, не расстраивай её!
Ты видно и сама уже забыла,
Что Бог наш Всемогущий знает как,
Осуществить молитвы, в Нём вся сила,
Он нашей Аллочке, поверь, совсем не враг...
Я думаю, исполнит Он желание
Того, кто сердцем Бога возлюбил,
Не надо предугадывать заранее,
У Господа есть много средств и сил.
И тот, кто верит, тот не постыдится,
 Ведь Аллочка молилась не шутя,
Тебе бы так молиться научиться,
А Аллочка давно Его дитя!"
 День к вечеру совсем уже склонился,
Все смотрят на калитку, а она
Закрыта и никто не появился,
И в доме наступила тишина...
 Пора ложиться, Алла на коленях
Ещё раз говорит Христу о том,
Что верит, что сегодня без сомнения,
Приедет её мама в этот дом."
И спать пошла, уснула безмятежно.
Вот так бы всем нам Богу доверять!
А мы, порою, молимся прилежно,
Но не умеем безмятежно спать...

       4 часть.
 Бог действовал по Своему однако,
И вот что совершил Он в этот раз:
Мать Аллы была злою, как собака,
Не знала делать что она сейчас?..
Её видение три раза посещало:
Мужчина в белом строго приказал,
Чтоб к Алле она срочно выезжала,
Чтобы пошла на городской вокзал.
Но женщина и слушать не хотела,
И ехать не хотела никуда!
Теперь же, на пустой вокзал смотрела,
И ехать было нечем - вот беда!
Она уже сама себе решила,
Что если снова явится он ей,
То скажет, что она уже не в силах:
Уехать не на чём, нет транспорта у ней!
Автобусы и поезда не ходят,
И надо возвращаться ей домой,
Пусть Ангелы её с ума не сводят,
И у неё есть замысел другой.
Тут резко подъезжает к ней машина:
И спрашивает вежливо шофёр:
"Куда вам женщина? Садитесь-ка в кабину,
Есть у меня к вам важный разговор."
-" Мне далеко..." И называет город,
Куда её ребёнка увезли.
И слышит, словно гром, ответ шофёра:
"Садитесь, нам однако, по пути!
Я в этот город тоже сейчас еду.
Я там живу и даже знаю всех,
Историю хочу я вам поведать,
Ну просто чудо, Бог вам дал успех!
Я ехал по другой совсем дороге,
Но голос мне какой-то приказал,
Чтоб ехал я сюда, к вам на подмогу,
На этот старый, городской вокзал!.."
 Приехали. -"Где вам остановиться?"
Растерянная женщина молчит,
Ведь надо же тогда было случиться,
Не догадалась адреса спросить...
И нехотя тогда она призналась,
Что где-то её дочка здесь живёт,
С утра поищет, отвезите до вокзала,
Меня сейчас уже никто не ждёт.
-"Скажите, вашу дочку зовут Аллой?
Она здесь у Галины, почти год,
Живёт в семье, ребёнок совсем малый,
Но в церкви хорошо она поёт!
Её все любят, мудрая девчушка,
В её сердечке Иисус живёт,
Красивая, как куколка - игрушка,
Как ангел, замечательно поёт!"
Остановил машину у калитки,
Галина с радостью бежит её встречать,
Ведь девочка с утра уже увидит,
Что Бог ответил, и прислал к ней мать!

       5 часть.
 Услышав шум, и Аллочка проснулась,
Навстречу маме бросилась сперва,
Но тут же встала, словно бы споткнулась,
Сказав ей очень странные слова:
"Скажи мне мама, ты Иисуса любишь?"
И за спину ручонки убрала,
"Иди, умойся, ты себя погубишь!"
Ведь мать её накрашена была...
И так серьёзно Алла говорила,
Что не послушать её мама не смогла...
Воды ей Галя на руки полила,
А полотенце Инна подала.
Потом лишь Аллочка к ней ручки протянула,
За шею маму крепко обняла,
И в комнату с собою потянула,
Весь день счастливой Аллочка была.
А вечером все маму проводили,
Уехала, как будто не была...
Они по-прежнему семьёю своей зажили,
И Алла больше маму не ждала.
 Но мать приехала забрать её однажды,
Примерно через месяц, насовсем.
Она сказала Гале очень важно,
Что так им будет жить удобней всем.
Просила Аллочка её оставить Гале,
Но мать неумолимою была,
Тогда прощаться с Аллою все стали,
Ей чемоданчик Галя собрала.
Пришлось послушаться, за руку мама взяла
И на вокзал девчушку увела.
А дома Аллочку другая новость ждала:
Ей мама папу нового нашла...
Потом ей об отъезде объявили,
Что переехать далеко хотят,
Её спросить конечно же забыли,
А кто об этом просит у ребят?..
И Аллочка заметно загрустила,
Теперь собраний ей не посещать...
Она конечно Господу молилась,
Училась даже Библию читать.
Родители ей запретить  пытались,
Что Бога нет, пытались говорить,
Но их попытки прахом увенчались,
Нельзя в Иисуса веру запретить!

        6 часть.
 То тут, то там Иисусу Алла пела
Псалмы, что в церкви выучить смогла,
Что Бога нет и слушать не хотела,
В сердечке крепко веру берегла.
По вечерам и по утрам молилась,
Смирилась мать, а отчим лишь ворчал,
А благодать из Аллочки струилась,
И это сразу каждый замечал.
В семь лет отдали в школу нашу Аллу,
Она прилежной школьницей была,
И все привыкли к Алле мал-по-малу,
Перед Иисусом Аллочка жила.
Когда  в квартиру гости приходили,
И выпивали водку и вино,
То Аллочку печальной находили,
Она их обличала заодно:
"Вы делаете грех, я недовольна,
Не нравится Иисусу ваш уклад!
Так жить нельзя, Иисусу за вас больно,
Вы попадёте непременно в ад!"
И уходила в комнату печально,
Молилась за родителей она,
Но почему-то было всё напрасно,
Не избавлял Спаситель от вина.
А тут ещё на танцы записали
Её родители, на бальные, в кружок,
И заниматься этим заставляли,
И говорили, будет в этом прок.
Но Алла танцевать так не хотела,
Что плакала, но всё же туда шла,
Повиноваться Библия велела
Родителям. Нарушить не могла.
Она была душою христианка,
Любила Иисуса больше всех,
Общенья с Ним искала спозаранку,
И избегала делать в жизни грех.
Однажды Алла маму попросила,
Чтоб на каникулах ей Галю посетить,
И в церковь отвести её просила,
Но зря об этом  было их просить!
Её и слушать даже не хотели,
Хоть жалобно молила их она,
О Церкви ей, вообще, молчать велели,
Им "современная" она была нужна!

        7 часть.
 И вот чего родители дождались,
Их Аллочка бледнела с каждым днём,
Они уже её развлечь старались,
Она же укрывалась за Христом.
В один прекрасный день придя со школы,
Их девочка печальною была,
Но не больной, играла долго с кошкой,
Потом  с улыбкой к маме подошла.
Мать в это время кофточку вязала,
А Аллочка присела за столом,
Внимательно за вязкой наблюдала,
И молча говорила со Христом.
"Уроки сделала?"- спросила её мама,
-" А мне не надо больше делать их..."
-"Ах, Алла, до чего же ты упряма,
Ты ведь отстанешь в школе от других!"
-"Нет, мама, я Иисуса попросила,
Чтоб Он меня сейчас к Себе забрал...
Так жить, моей душе давно не мило,
Иисус за мной придёт, Он мне сказал.
Вы мне о Боге думать запретили,
И в церковь не пускаете меня,
И к тёте Гале тоже не пустили,
Я не хочу здесь оставаться даже дня!"
У матери забилось сердце часто,
Предчувствуя огромную беду!
-"Но я хотела дочка, тебе счастья!
Сейчас врача сюда я приведу!"
Она ведь всем сознаньем понимала,
Что Бог исполнит, что просила дочь,
Беспомощно металась и кричала,
Никто не мог ей там уже помочь!
Родители не знали, что им делать,
И "Скорая" уже не помогла...
Лежала Алла на подушке белой,
Но с ними она больше не жила...
Иисус исполнил все её желания,
Забрал её подальше от грехов,
И удостоил ангельского звания,
И поселил там, где живёт любовь...
14.01.16. Бондаренко Любовь..


 Рассказ бывшего каторжника.
От первого лица рассказ,
Я вам поведаю сегодня,
Полезным будет он для вас,
В нём будет Истина Господня.
Россия матушка моя,
Тяжёлый век переживала,
И хоть тогда мальцом был я,
Пощады ни к кому не знала.
Нас было четверо в семье,
Отец, мать, старшая сестричка
И я... И жили мы в селе,
А дом наш был, как рукавичка.
В нём жили радость и тепло,
И Бога все мы с детства знали,
С родителями повезло,
Они нас просто обожали...
Но наступил неурожай,
И так подряд почти три года...
Вдруг, голод посетил наш край,
То было страшно для народа!
Решили ехать мы в Сибирь,
Там люди все неплохо жили,
Отец у нас толковый был,
Продать мы домик поспешили
И тронулись в опасный путь...
Народу множество повсюду,
На станциях творилась жуть,
Рассказывать я всё не буду.
Неделями усталый люд
Ждал поездов для пересадок,
Никто не знал горячих блюд,
Водичке с хлебом были рады...
Не по карману беднякам,
Был даже кипяток в буфете,
Холера подобралась к нам...
И сиротели всюду дети...
Отец наш тоже заболел,
Нас возле Томска где-то сняли
И мы остались "не у дел",
Отца в барак заразный взяли.
Мы приютились у щитов
Составленных возле барака,
Они спасали от ветров,
Но было холодно, однако...
На улице была весна,
Но вести были всё печальней,
И вот всего через три дня,
Сразил и маму недуг страшный...
С сестричкой рвались мы в барак,
Но нас, конечно не пустили,
И дальше жить не зная как,
Мы просто громко голосили...
Но наступила ночь и мы
К щитам, как бы домой вернулись,
Та ночь было темнее тьмы,
А утром, только мы проснулись,
Увидели, что весь наш скарб,
Был кем-то ночью той украден...
Детей полно без мам и пап,
И каждый до чужого жаден...
А тут ещё кто-то сказал,
Что больше нету папы с мамой...
Нас страх неистовый терзал,
Был этот день ужасный самый...
И я сказал  сестре тогда:
"Пойдём и мы под поезд ляжем!
Нас ждёт с тобой одна беда,
Кому и что теперь мы скажем?"
Но, Шура, ( звали так сестру)
Мне строго - настрого сказала,
Чтоб не стоял я на ветру,
И ласково меня обняла:
" Нет, мы не будем умирать,
Нас Бог с тобою не оставит!
Ночлег нам надо поискать,
А жизнь всё по местам расставит..."
Решили хлеба мы просить,
Ведь голод, говорят, не тётка...
Нам надо было как-то жить,
Двум обездоленным сироткам...
И мы на кладбище пошли,
Чтоб попрощаться с мамой, папой,
Могилок их мы не нашли,
Прогнал нас сторож грязной лапой!
Лопатой он нам вслед грозя,
Кричал, чтоб там мы не бродили,
Что там зараза и нельзя,
Чтоб люди меж могил ходили! 
Тем паче, что "холерных" там
Всех в одну яму загребали,
Но было страшно одно нам:
Родителей мы потеряли...
Когда мы с кладбища брели,
Услышали мы грубый оклик,
Дружинники нас загребли,
Сказав, чтоб подобрали сопли.
В барак сиротский отвели
И нас с сестрёнкой разлучили...
Её куда-то увезли,
А обо мне как бы забыли...
Через неделю я решил,
Бежать во что бы то не стало!
Всё вспоминал, как раньше жил,
Меня  моя "Сосновка" звала.
Это деревня...   то село,
Где раньше мы с семьёю жили.
Как славно было  и светло,
На речку мы с сестрой ходили.
Там тёплая была вода,
Мы рыбу удочкой ловили!
И были счастливы всегда,
Ах, как же мы прекрасно жили!
И дом наш вспоминался мне,
Пирог румяный и душистый,
И мама с папою в окне,
Светились радостью лучистой...
Мне было восемь лет и я,
Не мог жить обделённый лаской,
Мне так нужна была семья,
Но это было уже сказкой...
Была реальность такова:
В бараке вши, еда - баланда,
И только грубые слова,
Да хлеб все поедали жадно.
Я часто просто голодал,
Мальчишки "пайку" отбирали,
Ведь раньше грубости  не знал,
Меня за труса все считали.
И вот, однажды я сбежал.
За мною, правда, и не гнались,
Я, как осенний лист дрожал,
Всё за спиной шаги казались...
Ну наконец - дремучий лес,
Опомнившись, остановился,
Я в дебри далеко  залез
И понял, что я заблудился...
Тогда под дерево упал,
Заплакал и уснул мгновенно.
Не знаю сколько я там спал,
День был погожий и весенний.
 Вдруг, меня кто-то разбудил,
Открыв глаза, всё ещё сонный,
Я всё же чётко различил,
Передо мной мужик огромный!
И меж деревьями стоят
Ещё два молодца здоровых,
Вооружённые до пят,
Все смотрят на меня сурово.
Я испугался, но они,
Сказали мне, чтоб не боялся,
Что лес надёжно всех хранит...
И я тогда не растерялся,
Всё-всё им честно рассказал,
Что сирота, как жить не знаю,
Что из приюта я сбежал,
Куда идти, не понимаю...
Меня похлопав по спине,
Сказал мужик: "Иди за нами!"
Подал он свою руку мне:
" Тебя мы воспитаем сами!"
Так в банду я дитём попал...
Меня разбойники жалели,
Я даже их любимцем стал,
Порой полезен был им в деле...
"Смолёный "- дали кличку мне,
За то, что был я вечно грязный,
Всем мясо жарил на огне,
Жил у костра, вольготно, праздно...
Добычу их всегда делил 
По совести, они смеялись:
"Ну где б ты так шикарно жил?"
И часто просто напивались.
Забыл я мамины слова
О том, что грех прохожих грабить,
И юношею став едва,
Я в банде смог "дела наладить".
Мы жили круто; убивать
Мне не грехом уже казалось,
Я научился воровать,
Забыл я, что такое жалость?
За храбрость, ловкость, скоро я,
Стал в банде этой атаманом,
Была "удачной" жизнь моя,
Ведь на путь этот встал я рано...
Работа страшная моя 
В округе наводила ужас,
Но лес хранил нас, думал я, 
Что прав я и... кому я нужен?
Однако этому конец Бог положил. 
Был такой случай: 
Я двух прохожих сам убил,
Добычу на коня навьючил... 
А то был с книгами мешок. 
Средь них "Евангелие" было.
Ну книги взять под табачок,
Моё "селение" решило.
А вот "Евангелие" я 
Забрал себе, я маму вспомнил...
Его читала мать моя, 
Когда-то в нашем тёплом доме... 
Я вспомнил маму и сестру... 
"И где же ты, моя сестрёнка?.." 
А вечером присев к костру, 
Я вспомнил, как я был ребёнком. 
По вечерам всегда у нас 
"Новый Завет" читала мама,
 И слёзы брызнули их глаз, 
Ах, жизнь моя - сплошная драма!
 Я стал читать "Новый Завет". 
Мне постепенно открывалось, 
Что Бог пришёл открыть мне свет, 
Что мне недолго жить осталось, 
Что Вечность проведу в аду, 
Коль в такой жизни не покаюсь, 
Что я не тем путём иду, 
Не тем я в жизни занимаюсь! 
И вот уже читаю я,
Как на кресте разбойник к Богу,
Пришёл... ах, значит жизнь моя,
Не кончена... в себе тревогу 
Я подавил, и дочитал ...
Глаза наполнились слезами...
Теперь уже я твёрдо знал, 
Что Бог пришёл сюда за нами.
Я больше грабить не хотел,
И честно в этом всем признался.
Народ мой сразу зашумел,
Но выслушать меня остался.
Я всех в собрание собрал
И стал читать им Весть Благую,
Для тех, кто что не понимал,
Сам лично позже растолкую.
Потом все грустно разбрелись.
Впервые в стане было тихо...
А кто-то попросил: "Молись,
Вдруг, нас спасёт Господь от лиха?"
И каждый вечер у костра,
Теперь все дружно собирались,
Беседы были до утра,
Стихи и главы разбирались...
И вот пришёл однажды день:
Мы все  властям решили сдаться,
Прошла сомнений даже тень.
Не может жизнь так продолжаться!
Вся банда каялась в слезах,
И побросав ножи, кастеты,
Переборов пред властью страх,
Пошли сказать всем, в Томск, об этом.
Нас встретил грозный прокурор,
Я лично встречи с ним добился,
Сказав ему, что главный вор,
С повинной, с бандою, явился.
Определили нас в тюрьму,
И очень долго удивлялись;
На ум придёт это кому,
Чтобы бандиты сами сдались?
Задумался и прокурор,
Какую власть имеет Слово?!
Начав с женой его разбор,
Он осудил себя сурово...
И полномочия сложив,
Покаялся в своих деянниях,
Он тоже не по-правде жил,
Иисус ему дал покаяние...
Огонь Евангелия жёг
Сердца всех тех, кто его слушал,
А я, когда этапом шёл,
Вёл к Господу пропащих души...
По пересыльным тюрьмам, где
Мои товарищи сидели,
Работал Дух Святой везде,
Мы Славу Богу вместе пели.
Вот, через семь тяжёлых лет,
Амнистия была, и сразу,
Купил в Сосновку я билет,
Хотел взглянуть хоть одним глазом
На родину. Ах, Боже мой,
Надежду в сердце я лелеял,
Что Бог сведёт меня с сестрой,
Хотя я в это слабо верил...
Шумела ранняя весна,
Домой вернулись птичьи стаи...
А, где же  родина моя?,
Иду туда, куда не знаю...
Я начал путь от тех щитов, 
Где мы с сестрёнкою расстались,
Как много  в сердце было слов,
Они годами сберегались...
Но вспомнил я, как Божий Сын,
Пешком нёс Весть для всех Благую,
Как Он был средь толпы один,
И не роптал на жизнь такую.
С одним товарищем вдвоём,
Решил я посетить собрание,
Нашли Молитвенный мы дом,
Сказали Слово в назидание.
А перед тем, как уходить, 
Одна семья нас пригласила
К себе, немного погостить,
Хозяйка стол для нас накрыла.
Хозяин к нам приветлив был, 
Мы за столом разговорились,
Я рассказал, как раньше жил,
Что здесь с сестрою мы простились.
Как я остался сиротой,
И как потом пришёл к Иисусу...
Смотрю, а у хозяйки той
Лицо в слезах, ... и встать боюсь я...
Она, как бросится ко мне:
" Братишка, ты нашёлся, милый!
Я столько лет живу в огне,
Ведь здесь родителей могилы!
Я верила, что Бог Благой,
Что Он вернёт тебя, однажды! 
Жила надеждою одной..."
И долго ещё плакал каждый.
Потом молилась вся семья,
Мы Господа благодарили...
Так стал счастливым в жизни я!
Не зря мы Бога возлюбили...
В Сосновку мы теперь с сестрой,
Решили  на побывку съездить,
Тем паче случай был такой,
Что мы служили Богу вместе.
Муж отпустил и вот вдвоём,
В село родное мы въезжаем,
Нашли мы свой забытый дом,
И там собрание собираем.
Но время было в те года,
Для христиан весьма опасным,
"Иуда" жив средь нас всегда,
И сдал меня властям негласно.
Только теперь я за Христа,
Пошёл на каторгу довольный,
Что совесть перед Ним чиста,
И за себя теперь не больно.
Я Господа благодарил,
Что Он дал честь страдать за веру,
И где б теперь я не ходил,
Несу Его любовь без меры!
На каторге, в тюрьме, в "аду",
Я Слово Божие посеял,
И с радостью  к Христу иду,
Ведь Он разбойнику поверил!..
4.09.15. Бондаренко Любовь.

Гефсиманский сад.
 Мерцаньем звезд далеких безразлично
Был поворот дороги озарен.
Дорога шла вокруг горы Масличной,
Внизу под нею протекал Кедрон.

Лужайка обрывалась с половины.
За нею начинался Млечный путь.
Седые серебристые маслины
Пытались вдаль по воздуху шагнуть.

В конце был чей-то сад, надел земельный.
Учеников оставив за стеной,
Он им сказал: “Душа скорбит смертельно,
Побудьте здесь и бодрствуйте со мной”.

Он отказался без противоборства,
Как от вещей, полученных взаймы,
От всемогущества и чудотворства,
И был теперь, как смертные, как мы.

Ночная даль теперь казалась краем
Уничтоженья и небытия.
Простор вселенной был необитаем,
И только сад был местом для житья.

И, глядя в эти черные провалы,
Пустые, без начала и конца,
Чтоб эта чаша смерти миновала,
В поту кровавом Он молил Отца.

Смягчив молитвой смертную истому,
Он вышел за ограду. На земле
Ученики, осиленные дремой,
Валялись в придорожном ковыле.

Он разбудил их: “Вас Господь сподобил
Жить в дни мои, вы ж разлеглись, как пласт.
Час Сына Человеческого пробил.
Он в руки грешников себя предаст”.

И лишь сказал, неведомо откуда
Толпа рабов и скопище бродяг,
Огни, мечи и впереди — Иуда
С предательским лобзаньем на устах.

Петр дал мечом отпор головорезам
И ухо одному из них отсек.
Но слышит: “Спор нельзя решать железом,
Вложи свой меч на место, человек.

Неужто тьмы крылатых легионов
Отец не снарядил бы мне сюда?
И, волоска тогда на мне не тронув,
Враги рассеялись бы без следа.

Но книга жизни подошла к странице,
Которая дороже всех святынь.
Сейчас должно написанное сбыться,
Пускай же сбудется оно. Аминь.

Ты видишь, ход веков подобен притче
И может загореться на ходу.
Во имя страшного ее величья
Я в добровольных муках в гроб сойду.

Я в гроб сойду и в третий день восстану,
И, как сплавляют по реке плоты,
Ко мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты”.
1949 год, Б.Пастернак 

Стрелочник
У границы станции,с чьей то доброй санкции,
Железнодорожная будочка стоит.
 Время довоенное и послевоенное, мрачное,
голодное, в памяти таит.

Черепица сброшена, окна перекошены,
в их провалы смотрится хмуро темнота.
И грохочут стрелкою,сыпля дробью мелкою,
как во время прежнее.мимо поезда.

Стрелочник – профессия всем была известная,
а теперь, забвения на нее печать,
положили грузную.
Ту работу сложную,автоматизация стала
выполнять.

А тогда ответственно. к стрелке непосредственно,
закреплялся стрелочник,и за ней следил,
чтоб в минуту нужную,в зной и полночь вьюжную,
на пути свободные – поезд проходил.

Повесть эту давнюю,ставшей легендарною,
среди всей Прибалтики расскажу вам я.
В том красивом здании,как гласит предание,
поселилась тихая,дружная семья.

Мать с отцом, да маленький сын голубоглазенький.
Их надежда старости в доме подрастал.
И отец о будущем,в своём сердце любящем,
о прекрасном, радостном,для него мечтая.

Время было трудное,то послевоенное, 
Испытанья тяжкие посылал им Бог.
Клин земли под грядками, штаники с заплатками,
да отцовский скудный хлебушка паёк.

Так и жили с краюшку,мать была хозяюшкой,
а отец на станции службу свою нёс.
Ожидали лучшего,а дождались худшего,
ожидали радости,а дождались слёз.

Смена шла обычная,за года привычная.
Стрелочник участок свой утром обходил.
По лугам некошеным,по хозяйствам брошенным,
по земле израненной.взгляд его скользил.

Тихо поднималось,словно улыбалось,
ласковое солнышко в голубой простор.
В утро это росное,грохоча колёсами,
в направленье станции товарняк прошёл.

А за ним, стремительный,пассажирский, литерный,
попросился издали,на свободный путь.
И движеньем правильным,точно стрелку ставил он,
но взглянул, и обмер вдруг,и стеснилась грудь.

Прям напротив домика, худенький и тоненький,
сын его, меж рельсами в камушки играл.
Он рванулся, - не поспеть, неминуемая смерть.
Стал кричать: - "Уйди малыш!" - но он не слыхал.

Мысль мелькнула первая, дрожь по телу мелкая,
стрелку в путь на занятый, мимо, но тогда,
паровоз на скорости в хвост другого поезда, врежется,
и страшная будет всем беда.

Что же делать? Боже мой! Уходи сыночек мой!
Эта нерешительность длилась только миг.
И отец уверенно, хоть немного медленно,
на свободный литеру дал входную, и....

Массою грохочущей, сыну смерть пророчащей,
тут же дробно стрелкою поезд простучал.
Машинист отчаянно, на ходу кричал ему,
и вперёд показывал, он не отвечал.

Всё смотрел и видел лишь,как играл его малыш,
а судьба назначена уж ему была.
И неумолимая,черная и дымная,
не сбавляя скорости к сыну смерть ползла.

Взгляд отца потерянный.видел, как растерянно,
там мелькнуло личико, он закрыл глаза.
Время бег замедлило, по щекам обветренным, поползла слеза.
Поседевший, сгорбленный, шёл шагами скорбными,
тихо к месту гибели,с воего сынка.

Там заплакал: - «Сынушка, что же ты, кровинушка,»
в стоне том безбрежная слышалась тоска.
А вдали на станции, словно в вечном странствии,
жизнь текла вокзальная, в пёстрой суете.

Вот из пассажирского.у платформ застывшего,
люди выходившие растеклись в толпе.
Лишь потом, со временем, шли с благодарением,
к месту их спасения, и несли цветы.

Парадокс не мелочный, сына отдал стрелочник,
чтобы жизни многие от беды спасти.
Потеряв отечество, поезд - человечество,
к катастрофе, к гибели вечной быстро шел.

Но любя творение, Бог без промедления,
на пути спасения стрелку перевёл.
Там Голгофа высится, смерть к Иисусу близится,
Многомиллиардною тяжестью греха.

Вот Он окровавленный,и толпой оставленный,
прошептал:- «Свершилось» и потряс века.

Но не снизив скорости, не убавив гордости,
по транзиту к вечности мчится шар земной.
Только те, пришедшие, как цветы взошедшие,
у креста Голгофского расцвели душой.

Сердце благодарное, не забудет ран Его,
не забудет подвига Сына и Отца.
И несут к Спасителю, пассажиры - жители,
поезда вселенского, души и сердца.

 Сироты
Как-то так в этой жизни бывает, чтобы счастье найти по скорей,
Люди счастье другое теряют, счастье в лицах своих малышей.
Так и здесь их отец подработать удалился в чужую страну,
А родительской тяжесть заботы, без труда возложил на жену.

И как часто бывает такое, в мире скажут, мол, - это судьба,
Там он скоро увлёкся другою, и осталась с детьми мать одна.
В прочем скоро пришел "добродетель" пригласил её вместе с собой,
В край далёкий, богатый, а дети - детям жребий достался другой.

Три птенца, три живых мальчугана, три весёлых смешных сорванца,
В бедной хижине, папу и маму им теперь заменила сестра.
Есть немало своих интересов у девчонок двенадцати лет,
Как ни горько, но не было места, ей для детства. Вставая чуть свет,

Когда люди кругом досыпали сны десятые, ей не спалось.
Постоянные мысли пугали: как бы им голодать не пришлось.
В прочем мама когда-то учила, печь лепёшки, она и пекла,
И с утра на базар относила. Только малое время спустя,

с горькой болью она осознала, что не сможет семью прокормить,
Что торгует она слишком мало, что им так вчетвером не прожить...
А напротив, немного в сторонке, под высокой базарной стеной,
Торговали другие девчонки, торговали девчонки... собой.

От того, что она увидала, что впервые открылось пред ней,
Тихим эхом внутри застонало: - было им по двенадцать, как ей.
И смотрела, что думать не зная, только жаль, не видала она,
Что за ними давно наблюдая, между ними стоял сатана.

Дух жестокий над жертвою новой, злые планы тем часом ковал,
И змеинно-коварное слово в сердце словно, как мысль посылал:
Чем стоять ожидая чего-то, занялась бы торговлей такой,
Ведь совсем не плохая работа, а на жизнь точно хватит с лихвой.

Пошатнулась девчонка не много и в глазах стало как-то темно,
Не знакомая раньше тревога, сжала чистую душу её.
С грязью этой впервые столкнувшись, содрагаясь, в кромешную тьму,
Прошептала, слегка задохнувшись: нет, я лучше скорее умру.

- Неплохая идея, ты знаешь - демон ей продолжал говорить,
Для чего ты так сильно страдаешь, да и впрямь, для чего тебе жить?
Ты же знаешь, что денег не хватит, вам надолго, что голод придёт,
И мучительной смертью и братьев и тебя непременно найдет.

Чем вот так умирать постепенно, горсть таблеток прими и запей,
И страданья прервутся мгновенно, вместе с жизнью не нужной твоей.
И какой-то не детскою мукой, исказилось ребёнка лицо,
Точно звук от сердечного стука ранил болью глубокой её.

Возвращаясь домой, как в тумане, мир как будто померкнул вокруг,
Только тяжесть таблеток в кармане, только сердца чуть сбивчивый стук.
Вот и хижина, та, что дарила ей когда-то уют и тепло,
И последняя мысль пронзила: что же с братьями станет её.

Кто их в этой утрате поддержит? Что от жизни достанется им?
Остаётся одно неизбежно, умереть сразу всем четверым.
И смахнувши текущие слёзы, дверь тихонько прикрыв за собой,
Поделила на равные дозы горсть таблеток дрожащей рукой.

Вот и братья вернулись из школы, словно тройка шальных воробьёв,
Залетели, ворвались, ни слова не понять из-за хаоса слов:
- Гости были сегодня смешные, говорили про Бога, про рай,
И брошюрки дарили смешные, на вот эта для нас, почитай.

И скользнула рассеянным взглядом, по цветному рисунку листа,
Три креста, люди, воины рядом, но какие там были слова..
Сердце странно как будто забилось надрываясь щемящей тоской,
И нечаянно буквы покрылись, неожиданной детской слезой.

Вдруг какою-то теплой волною, не знакомая сила добра,
Обдала и укрыла собою и тот час ощутила она,
Будто рядом стоит не знакомый, но до сладостной боли родной,
И по косам не ровно сплетённым нежно гладит пронзённой рукой.

И бессильно упав на колени, сотрясаясь в рыданьи, слезах
Излила всю тоску и томленья, что не выразить просто в словах.
В свои детские годы узнала, то что детям, не следует знать,
Но в 12-ть она понимала, что не всякий поймёт в двадцать пять.

В бедной хижине миром забыты, три мальчишки с сестрёнкой живут,
Через церковь одеты и сыты, а Отцом они Бога зовут.
Каждый день им сестрёнка читает, каждый день они в церковь бегут,
Каждый день их там кто-то встречает, там их любят. Вот так и живут...

А девчонка всегда повторяет те слова из брошюрки простой,
И других и себя вдохновляет, этой истиной вечно живой:
ДАЖЕ ЕСЛИ И МАТЬ ПОЗАБУДЕТ.. И ОСТАВИТ РОДНОЕ ДИТЯ -
ПОМНИ: БОГ ТВОЙ И ВИДИТ И ЛЮБИТ, ТВОЙ ГОСПОДЬ НЕ ОСТАВИТ ТЕБЯ
Павел Шавловский 

БАМБУК
Он был ничтожной, маленькой былинкой
В высоких зарослях бамбуковой родни.
И если кто-то проходил тропинкой,
Он видел небо в солнечные дни.

Он видел над собой Божественное око,
И взор всевидящий все время ощущал.
Он полюбил тот взор душою одинокой
И радуясь, чего-то ожидал…

Однажды тихим днем Господь ему явился.
«Бамбук», - спросил Он, - любишь ты Меня?»
«Люблю», - сказал бамбук и низко поклонился.
«Доверься Мне, Я поведу тебя».

Господь лопатой выкопал с корнями
И бережно его пересадил.
Затосковал бамбук.Часы казались днями,
И день ему, как месяц проходил.

Но укрепились корни в новой почве,
И начал он расти красивым и большим.
«Как ты красив» - шептали звезды ночью,
Днем ветер с солнцем любовались им.

И он блаженствовал в своем великолепьи,
О, как он Господа за все благодарил!
Господь пришел однажды в вечер летний
И, взяв топор, под корешок срубил.

Ему казалось, ничего больнее
Он в своей жизни не переносил.
«Теперь бы умереть, да только поскорее,
А жить - нет ни желания, ни сил!

Но вдруг он услыхал знакомый, нежный голос:
«Бамбук, скажи, ты любишь ли Меня?»
Бамбук сказал: «Люблю», - склонясь, как спелый колос.
«Доверься Мне, Я поведу тебя».

И раскаленным до бела железом
Он внутренность стал выжигать до дна.
И до тех пор Он жег ее и резал,
Пока пустою стала вся она.

Бамбук стонал и холодел от боли,
Но он доверился и должен был терпеть.
Он предался совсем Господней воле
И за нее готов был умереть.

И взял Господь бамбуковые трубы
И проложил из них водопровод.
Бамбук был рад, что не родился дубом,
По дубу ведь вода не потечет!

Открыл Господь бездонную крыницу
И потекла живящая вода
Через бамбук в ближайшую больницу,
В пустынные деревни, города,

Но вдруг иссякла, и бамбук смутился,
И начал слезно к Богу вопиять.
И тут опять Господь ему явился.
Бамбук Его стал громко вопрошать:

«Господь, Ты знаешь, как Тебя любил я,
Ты знаешь, как теперь Тебя люблю,
И как старательно живую воду лил я!
Но вот теперь, хотя хочу, не лью!

И отвечал Господь: «Давай проверим.
Моя вода течет, как и текла,
Но ты, хотя себя Мне сам доверил,
В тебе самоуверенность была».

И так сказав, Господь напор усилил.
И из трубы, хотя не без труда,
Большая жаба выползла, и с силой
Забила снова чистая вода.

Бамбук душой склонился низко, низко,
Склонился, как былинка на лугу,
И прошептал: «Хочу, чтоб Бог был близко-близко,
Я НИЧЕГО БЕЗ БОГА НЕ МОГУ».
Автор не известен

«КОГДА СЕРДЦЕ БОЛИТ»
Когда сердце болит, и томится, и плачет,
Когда слезы текут беглым, теплым ручьем.
Кто утешит тогда, и кто путь мне укажет?
Иисус! Я ему расскажу обо всем.

Иисус. Это Имя – бальзам для души,
Утомленной под тяжестью зноя,
В этом имени вечном так много любви,
Это Имя – маяк среди грозного моря.

Это Имя я слышу в потоках дождя,
В шуме грома и в отблесках молний,
Это Имя услышу, лишь встанет заря
И Ему хор пернатых так весело вторит.

Я услышу Его в тихом веяньи летнем,
И в журчанье ручья, что бежит по камням,
И в холодном дыханье зимнего ветра,
В шуме волн, что несутся к своим берегам.

Я увижу Его и в мерцании звезд,
И в лазури прозрачной небес голубых,
Это чудное вечное Имя – Христос.
Что дороже Его средь просторов земных?!

Ты велик, мой Господь, ты велик и прекрасен,
И другого такого нигде не найду.
Ты со мной – холод жизни мне вовсе не страшен
Лишь в Тебе я покой для души обрету.

Я увижу Тебя в капле чистой росы,
Что блестит перламутром лучистым.
О величьи Твоем мне расскажут цветы,
Я услышу Тебя в тихом шелесте листьев.

Твоим милостям, Господи, нету числа,
Как песчинкам на бреге морском,
Я их вижу везде, они вновь по утрам
Обновляются с той же любовью святой.

…Когда сердце болит, и томится, и плачет,
Когда слезы текут беглым теплым ручьем,
Знаю я, что есть Тот, кто утешит и путь мне укажет
Иисус лучший Друг! Я ему благодарна за все.

***
Простить?... О, Господи, как трудно
Покрыть любовию, не вспомнить никогда
Простить не недругу, а ближнему и другу,
Тому, кто дорог был, кому желал добра.

На сердце тяжело, в глазах блеснули слезы,
В висках звучит одно: «Любовию покрыть…».
Тропинка предо мной, на ней шипы, не розы
И слышу я слова: «Должна ты все простить!»

Благослови того, кто ранил душу дерзко,
Унизил, огорчил, хоть думает, что прав,
Кто за добро ответил очень резко
И за любовь презрением воздал.

Не воздавай взаимностью на злобу,
Не отвечай упреками на боль,
Предай все в руки любящему Богу
Он есть защитник и Помощник твой.

Люби людей, вмещай их всех с любовью,
Кто не были б они: враги, друзья,
В палящий знойный день ты напои водою
Того, кто может не однажды огорчил тебя.

Ты помоги тому, кто может быть когда-то
Смеялся над тобой иль в чем-то укорял.
Склони колени, помолись за друга и за брата,
Благослови того, кто зла тебе желал.

Ты прояви любовь, ты покажи на деле,
О чем устами часто говорил
Ее сиянье чтоб в тебе узрели.
Забудь, прости, как Иисус тебе простил.


«НАЙДУ ЛИ ВЕРУ НА ЗЕМЛЕ?»
Ев. Луки 18:8
Найду ли веру на Земле?
Когда приду, - сказал Спаситель,
Когда при ангельской трубе
Явлюсь во славе как Властитель.

Найду ли веру Я тогда?
Ведь время тяжкое настанет.
Придут другие времена,
Каким тогда народ мой станет?

Любовь во многих охладеет,
Утрачен будет Божий страх.
Светильник многих потускнеет,
И многие потерпят крах.

И будут люди непокорны,
Непримирительны, горды,
Самолюбивы и упорны,
Неблагодарны и наглы.

Сребролюбивы и надменны,
Предатели, клеветники,
Жестоки и немилосердны,
От благочестья далеки.

И Истину поправ святую
Возлюбят больше басен лесть,
Утратят благодать живую.
Найду ль тогда я веру здесь.

Найду ли веру на земле?
Сквозь века звучит набатом.
Мир растлевается во зле,
И все к концу придет когда-то.

«Время последнее» - слышим повсюду
Но каждый лишь занят собой.
Хочется крикнуть беспечному люду:
«Завтра что будет с тобой?»

«О, пробудитесь!» - звучит голос Божий
Средь равнодушья всего.
А что если завтра будет он строже,
Или совсем не услышишь его.


МАТЬ
В не раз уже заштопанном халате
Из яркого цветного волокна,
В больничной, переполненной палате
Стоит старушка, плачет у окна.
Её уже никто не утешает-
Все знают о причине этих слёз.
Соседок по палате навещают,
А ей, лишь раз, сынок халат привёз.
Про тапочки забыл, сказал смущённо:
 — Я завтра привезу… Потерпишь, мать?
— Конечно, потерплю. Я ж на перинке
И в шерстяных носках могу лежать.
Куда мне тут ходить? Простора мало,
Покушать санитарки принесут.
Меня болезнь настолько измотала,
Что мне б лишь полежать, да отдохнуть.
Вздохнул сынок, отвел глаза в сторонку:
— Тут… Понимаешь…Дело есть к тебе…
Всё это очень путано и тонко…
Но ты не думай плохо обо мне!
Квартира у тебя стоит пустая,
И мы с женой подумали о том,
Что ты то там, то тут… Одна… Больная…
Поправишься — к себе тебя возьмём!
И внуки будут рады, ты же знаешь!
Они души в тебе не чают, мать!
Всё!Решено! Ты к нам переезжаешь!
Твою квартиру будем продавать!
Достал бумаги, молвил без сомненья:
-Я все продумал, мне доверься, мам…
Как только мы увидим улучшенья,
Отсюда сразу жить поедешь к нам.
Что скажешь тут? Он сын ей, кровь родная…
А внуки - ради них и стоит жить!
И подписала, не подозревая,
Как все на самом деле обстоит.
Проходят дни, проходят и недели…
Сынка все нет. И вряд ли он придёт.
Старушку утешали и жалели…
Но кто же и чего тут не поймет?
А с каждым днём старушка всё слабеет
И по ночам все чаще снится сон,
Как кашку по утрам сыночку греет,
Но плачет и не хочет кушать он.
И первые шаги сынка-малышки,
И слово, что сказал он в первый раз,
И первые царапины и шишки,
И детский сад, и школа- первый класс…
Врачи молчат, стараясь что есть силы
Хоть как-то ей страданья облегчить.
А родственники строго запретили
Старушке про диагноз сообщить.
Она не знает, что больница эта-
Не городской простой стационар,
Что шансов на поправку больше нету…
Но, для нее незнанье - не кошмар.
Табличка «Хоспис» на стене у входа
Ей ни о чём плохом не говорит.
На странные слова давно уж мода
И нужно ли кого за то винить?
Она не знает, что сынок исправно
Звонит врачам, в неделю раза два:
— Вы ж говорили - умирает… Странно…
Что до сих пор она ещё жива…
Она жива. Она всё ждет и верит,
 Что сын придёт, обнимет, объяснит,
Откроются сейчас палаты двери,
Она же всё поймёт и всё простит.
С последних сил встаёт она с кровати.
Держась за стенку, подойдёт к окну.
Насколько ей ещё терпенья хватит
 Так верить безразличному сынку?
Она готова до конца стараться.
И сил, что нет, она должна найти.
Вдруг он придёт? Она должна дождаться!
Придёт…Ну как он может не придти?
Стоит и плачет… Ждёт от сына вести…
На небо лишь посмотрит невзначай...
И теребит рукой нательный крестик...  
     Мол, подожди, Господь, не забирай...     
*****************


В вере Богу и детки бывают сильны.
Вот я вам расскажу один случай.
Это было, конечно, во время войны,
Но не знаю примера я лучше.
В одной Церкви собрались во имя Христа
Два десятка простых христиан.
Там звучала молитвы святой красота,
Вспоминалась цена Его ран...
Среди них была девочка лет десяти,
Христианочка с маленьких лет.
Ей, казалось, духовно бы долго расти.
Но не всем виден внутренний свет...
Вдруг, ворвались фашисты в Молитвенный Дом,
Среди них был один полицай,
Перевёл он немецкую речь им с трудом:
"Выходи, кто готов идти в рай?!"
Христиане смутились и к полу глаза
Опустили, прижавшись к стене...
И тогда только девочка эта одна
Им сказала:"Пройти дайте мне..."
И на улицу выйдя, глаза подняла 
В Небеса:" Я готова, Христос!
Принимай мою душу, к Тебе я пришла!"
И улыбка..., ни капельки слёз!
Говорят, что фашисты смутились тогда,
Говорили: "Ты - дефочка - Гут!"
И её отпустили во имя Христа,
Остальным же сказали:" Капут..."
И ушли... Можно вывод тут сделать простой:
Бога дети умеют любить!..
И не каждый, кто здесь назывался - святой,
Будет с Богом в раю светлом жить...
      Бондаренко Любовь.

Исповедь.
Я не прошу у Господа терпенья.
Прошу: "Дай кротости и всё перетерплю..."
И Он даёт мне Сам благословенье,
Его любовью всех вокруг люблю.
Но нрав я невоздержанный имею...
И сколько не работаю с собой,
Себя держать в узде я не умею
И это недостаток главный мой...
Ну не могу терпеть, когда лукавят,
Когда в глаза бесстыже, нагло лгут,
Когда Христа словами только славят
И только в церкви праведно живут...
Я не могу смотреть, как обижают
Безвинных вдов, детей и стариков.
И кротости никак мне не хватает,
Когда грех лести виден без очков.
Когда лицеприятие есть в церкви...
Я понимаю, что богатых любят все..
Но свет Христов от этого ведь меркнет,
О, человек! Куда уж той лисе?!
Дай мудрости и кротости мне, Боже,
Дай мне работать больше над собой,
Я - женщина, а женщина не может,
Когда хулится образ Твой Святой...
Я не сужу..., прости, дай воздержания,
Дай на себя внимательней смотреть,
Чтобы когда пошлёшь нам воздаяние,
Я чётко помнила, что за грехи ждёт смерть!..
          Бондаренко Любовь.  

Бог Жив!
Бог Жив! Он действует реально!
Всё рассказать, не хватит слов!
И пусть звучит это банально,
Но Бог, действительно - ЛЮБОВЬ!
Он любит грешников и слышит
Молитвы покаянья их,
И в Книгу Жизни их запишет,
Как самых близких и родных!
И если грешник в покаяньи
К кресту Голгофскому придёт,
Бог улыбается в сияньи,
Всё Небо, радуясь, поёт!
Не зря Единственного Сына
Он за грехи на смерть отдал!
Да, это страшная картина,
Но Сын Спасителем нам стал!
Лишь обратитесь, Он спасает
От всех не мыслемых грехов!
Он от  оков освобождает,
Всё рассказать, не хватит слов!
Я на себе всё испытала
И потому душа поёт!
Была я грешной, святой стала,
Бог святость мне Свою даёт!
Он за грехи все расплатился!
За грех мой плата внесена!
Сын умирая помолился,
Сказав, что я Ему нужна!
И потому не замолчу я
О Его милости Святой,
Душа моя поёт ликуя,
И всем скажу я:
Бог- Живой!
   Бондаренко Любовь.   


Богач и Лазарь
На основании притчи Иисуса Христа, записанной в Евангелии от Луки
Жил был богач не зная горя
Пиры заказывать умел,
Жил для себя, не веря в Бога,
О ближнем думать не хотел.

Навёл он связи с перспективой,
Вся знать гуляла у него,
В одеждах пышных из порфиры,
Виссона заграничного.

Ломился стол от яств заморских,
Оркестр гремел всех веселя…
А у ворот в рванье ничтожном,
Лежал больной бедняк моля…

Едва шептал теряя силы,
Всё помощь Божью призывал.
Лизали раны псы немые.
Казалось Бог не отвечал.

А голод жёг сильней и жёстче.
«О, мне бы крошек со стола!»
Мечтал несчастный безнадёжно,
Не вышли слуги богача.

Вот так и умер Лазарь нищий,
С молитвой веры на устах.
И кто-то скажет: «Где ж Всевышний?»
Ну что ж, продолжим наш рассказ!

Богач ещё пожил в веселье,
А после умер, как и все.
И вот с глубокого похмелья,
Очнулся он в аду, в огне.

Томимый жаждой в муках страшных,
Он моментально протрезвел.
Кричал: «На помощь!» но напрасно,
Никто придти не захотел.

«Вот это да! Так ад реален!
А я не верил. Ой глупец!»
Менялись мысли, ум терзая:
А есть ли выход? Где ж конец?

Подняв глаза увидел небо.
Чудесный рай, сады, цветы.
Вот Авраам, а кто же это?
В одеждах белых у груди?

Так это Лазарь, старец нищий.
Теперь он молод и силён.
«Вот кто поможет!» - мыслил быстро.
«Его я знаю, с ним знаком!

О, Аврааме, авва, отче!
Услышь меня я здесь, вот я!
Подай воды живой глоточек,
Пошли мне Лазаря раба.

Скорей прошу тебя, быстрее,
Спаси от этих мук огня!
Теперь я верю, точно верю!
Скорее в рай, веди меня!»

В ответ молчанье роковое,
И вдруг прервалась тишина.
«От жизни взял ты всё благое,
В весельях пышных средь греха.

Ты не томился раскаяньем,
Ты не спешил помочь другим.
Скопив большое состоянье,
Ты жил собою лишь одним.

Теперь здесь пропасть между нами
К нам перейти от вас нельзя!
А он не раб мне, сын желанный,
Со мной пребудет навсегда!

Он позабудет здесь тревоги,
И боль не станет вспоминать.
За всё хвала Святому Богу,
Что Лазарь верен и мог ждать!»

О, что ж такое? Как же так? -
От боли корчась взвыл богач.
Обвёл всё взором, тьма густая.
Зловонный запах, всюду гниль.
Чернеет тело догорая,-
Так значит я навек погиб?»

«Умилосердись,  Аврааме!
На землю Лазаря пошли,
Там мы смеялись с братовьями,
Там мы глумились от души,
Над верой чистой, небесами,
Ты им об аде расскажи!

Пускай они увидят чудо,
Как Лазарь сгнивший вдруг воскрес!
Забудут смех, молиться будут,
Помогут бедным наконец!»

Но Авраам был непреклонен,
И дал один простой ответ.
Сам Бог послал на землю Слово,
Чтобы узнал в Нём человек.

О правде Божьей, жизни вечной,
Об искуплении греха.
Чтоб после жизни скоротечной,
Пришли все люди в небеса!

И если ты не чтишь Писаний,
И в них не видишь ты Творца.
Напрасны будут все старанья,
Нет, не помогут чудеса!
Валерий Нечунаев


Быль.
 Она была бухгалтером хорошим
На базе с импортом. В советские года
Туда стекались ото всюду гроши
И "блат" с ней заводили все всегда.
Ведь для неё достать любую вещь оттуда
Не стоило особого труда.
Она была желанной гостьей всюду,
И думала, что горе - не беда!
Семья её жила и процветала:
Муж, двое деток, старенькая мать,
Ни в чём, как говорят, нужды не знала
И им бы только дальше процветать...
Но, почему-то дальше не сложилось...
Стал муж с работы пьяным приходить,
Она страдала, плакала, бранилась,
Казалось, невозможно стало жить...
Мать заболела и слегла. И вскоре
От старости, наверно, умерла.
Пережила ещё такое горе,
Но тут же вновь её беда ждала.
Однажды в дом зашла и обомлела,
Повесился муж прямо над столом...
Ещё от слёз обсохнуть не успела,
Авария случилася с сынком...
И он погиб...осталась она с дочкой.
А тут ревизия на базе... недочёт...
И это было не последней точкой,
Уволили и наказанье ждёт...
Она с квартиры всё попродавала,
Да и квартиру тоже продала,
На старую хибару поменяла.
Сломалась и...безбожно запила...
Сначала ей помочь ещё пытались
Её "блатные" старые друзья,
Но почему-то быстро отступались,
Её же дальше вниз вела стезя..
И вот она из женщины холёной
За год старухой стала. Так спилась...
Оборванной, как будто бы бездомной,
А дома дочка, нищета и грязь...
Теперь она к прохожим приставала
Просила денег, гнали все её...
Что выпросит, всё сразу пропивала.
И каждый думал:"Дело не моё..."
Со временем и дочку отобрали...
Она уже была на самом дне.
"Друзья"её уже не узнавали
И честно говорю - не жалко было мне...
Ещё чуть-чуть бы и она пропала,
Хотя уже пропащею была!  
Но, как-то её "секта" подобрала...
(Я верующих тоже так звала.)
В те годы мало было, что известно
Об этих "сектах". Мало кто и знал.
Но, что мне стало очень интересно:
Её опять никто не узнавал!
Она прям на глазах у нас менялась...
Пить бросила. Одета. Весела.
Приветлива...А это ведь не малость,
Она ведь до безумия пила!
Бог изменил...Она всем говорила
О милости, о благости Его...
И видно меня чем-то зацепило,
Но мне-то было, жаль, не до того!...
Прошли года. Я вспомнила тот случай,
Когда уверовав, меня Господь менял,
Но было бы насколько сердцу лучше,
Когда бы раньше Бог меня призвал...
Его могучая Божественная сила
Способна полностью натуру изменить,
Лишь надо чтобы сердце возопило
И захотело в благодати жить...
Теперь, когда я многое познала,
Всем говорю о милости Христа,
С Ним можно жизнь свою начать сначала
И только в Нём она божественно чиста!!!
           Бондаренко Любовь.


Бог знает как нас сокрушить,
Убрать и гордость и гордыню,
Смирению, как научить...
И учит нас ещё до ныне...
И вот история одна
О моём друге, верней,брате.
Мне душу тронула она
Её хочу всем рассказать я.
Жил один пастор на земле
Во всём Христом благословлённый,
Но всё приписывал себе,
Короче, был самовлюблённый...
Купался он в любви Христа
И был всегда собой доволен.
Была наружной чистота,
Внутри давно духовно болен...
Однажды с молодёжью он
На стареньком автомобиле
Поехал в ближнее село,
Там они с миссией служили...
Спокойно ехали они
И даже что-то напевали,
Но вдруг машина едет в них
Там, где они не ожидали...
Треск, скрежет, боль и страх в глахах!
В кувете два автомобиля...
Но, если здесь был только страх,
То там и раненые были...
Машина загорелась их...
Наш пастор бросился на помощь.
Забыв о ссадинах своих
Спасал людей он незнакомых.
Всех вытащив, сам обгорел,
Машина их чуть не взорвалась,
Он из последних сил успел
Спасти всех, но как оказалось,
То были пьяные менты...
И тут любому сразу ясно,
Что виноват совсем не ты,
В суде ж доказывать напрасно!
Мой брат уверен был, что прав
И потому на суд шёл смело,
Но все права его поправ
Состряпали не в пользу дело!
Пусть небольшой, но дали срок,
В суде наручники одели...
А брат взмолился: "Где ж Ты, Бог?
За что со мной так в самом деле?"
Он был в своих глазах - герой...
И вдруг, везут его на зону...
"Куда ж Ты смотришь, Боже мой?
Ведь это всё не по закону!"
  А Бог молчал. И брат был смят.
Среди преступников, бандитов,
Томился он и хоть был свят,
Жгла сердце грубая обида...
  А Бог работал и учил
Смиренью и любви к пропащим,
Чтоб и врагов брат возлюбил
И жил не прошлым - настоящим...
И постепенно сокрушил
Его гордыню и надменность...
Урок хороший получил
В тюрьме мой брат и в этом ценность..
Он понял, что туда его
Судьба не зря определила
И "не за что?", а "для чего?"
Была над ним такая милость...
   Бог ему близким Другом стал!
За деньги этого не купишь...
Он приобрёл, не потерял
То, что другому не уступишь!..
 Ячейку там наш брат создал
И научил молиться многих.
Сам Бог ему там помогал
Служить для сирых и убогих.
Но время трудное прошло...
Давно на воле брат мой служит.
Вернулся он в своё село,
О прошлом даже и не тужит.
Наоборот - благодарит!
За опыт и за воспитанье.
Он всем о Боге говорит
И многих он привёл в собранье.
Не ошибается наш Бог,
Когда "через огонь проводит"
Он и к служителям ведь строг,
Когда гордыню в них находит...
И мы Христа благодарим,
Он нас в беде не оставляет!
Мы преклоняемся пред Ним,
Он очень мудро управляет!.
 Бондаренко Любовь


Сказал безумец в сердце своем: "Нет Бога!"
В огромном зале города большого 
Учёный-агитатор выступал.
Он всем доказывал  нет Бога,
И всё святое он опровергал.
Смеялся он над теми, кто хвалили 
Святое имя Сущего Отца.
Смеялся он над теми, кто хранили 
Святую веру в Вечного Творца.
Окончив речь , он к публике взывает:
- Быть может кто из вас докажет мне,
Из тех, кто верит в Бога , мне не доверяет 
Кто что-нибудь, ещё сказать желает?
Народу было много, но все молчали.
Те соглашались с ним, иные - нет,
Но дискутировать с учёным не решались,
Чтобы достойный дать ему ответ.
И вот выходит из толпы мужчина 
В простом пальто, с котомкой на плечах,
С седою головою, на челе морщины,
Любовь и кротость светится в очах.
Я - человек простой и не учёный,
Я не берусь научно доказать
О Боге Сущем, высоко превознесённом,
Хочу лишь случай я из жизни рассказать.
Я родом сам из дальней деревушки,
Раскинутый над быстрою рекой.
На самом берегу стоит моя избушка,
Работаю я с детства рыбаком
Однажды ночью поднялась буря,
Какой ещё я в жизни не видал,
И описать тот ужас не могу я,
Какой в тот вечер каждый испытал.
Нависли низко грозовые тучи,
Дождь неустанно мне в окно хлестал,
Сверкала молния и гром гремел могучий,
И ветхий домик мой скрипел, трещал.
Я выбежал на берег, чтобы чёлн свой 
Покрепче и надёжней привязать,
А на реке, вздымаясь, пенилися волны, 
Реки любимой я не мог узнать.
И вдруг сквозь шум, вой ветра я услышал
Какой-то голос из пучины волн:
«Спасите, люди, погибаю»,
-Раздался крик, отчаяния полн.
В такую бурю в жизни никогда я
Не выплывал на речку в челноке,
Тем более сейчас, подумал так тогда я,
Погибну сам в бушующей реке.
Ведь у меня жена и двое деток,
Я должен жизнь свою сберечь для них.
Что пользы, если я пожертвую собою,
Кто позаботится, тогда о них?
Но вот опять раздался крик тревожный:«Спасите, люди, погибаю я
Спасите, кто только верит в Бога
Вас умоляю именем Христа.»
И это имя так мне дорогое,
Коснулось струны сердца моего,
Ведь Он же за меня пожертвовал Собою,
И я ль пожалею жизни для Него?!
Я на коленях Богу помолился
И чёлн свой быстро отвязал,
В пучину бурную с веслом спустился,
Туда где голос о Христе звучал.
Каким то чудом мне необъяснимым,
Я к утопающему в челноке подплыл,
Поднял его, и, бурею гонимый
Я с ним обратно к берегу поплыл.
И с Божьей помощью, до берега добрался,
И утопавшего привёл в свой дом.
И накормил его и на ночь он остался,
Сменил одежду мокрую на нём.
А по утру, когда утихла буря,
Я проводил его, простился с ним.
И много времени с тех пор минуло,
Но я уж больше не видался с ним.
Вы можете его спросить здесь сами,
Какие чувства тогда были с ним,
Тот человек сейчас находится пред вами,
И он живой, здоров и не вредим.
Его сегодня вижу я глазами,
Узнал меня он, или, может, нет,
Но он стоит сейчас в сём зале
И говорит здесь вам, что Бога нет.
Тот человек имя Христа поносит
И тех, кто сердцем верует в Него,
А когда гибнет, тогда помощь просит
И умаляет именем Его!  

Прокаженный
Господь мой, Бог! Творец Вселенной
Молитве слабой и презренной
Внемли, внемли в Святом величье
Когда весь мир земных людей
С холодным, мрачным безразличьем
Проклял меня, изгнав в пустыню,
Где я страдаю и доныне,
Несчастный жребий свой влача,
Где гаснет жизнь, словно свеча,
Где постепенно умирая,
Мольбой смиренною взывая,
Губами тихо шевеля,
И мокрыми от слёз глазами
В ночную высь небес глядя.
Творец, о милости прошу,
Нет, мне не нужно всяких благ,
Хотя я болен, нищ и наг,
Но умирая постепенно,
Проказой страшной поражен,
Молю: услышь мой слабый стон.
Пошли мне смерть без всяких мук,
Прервав мучительнейший круг.
Мне будет сладким утешеньем
Навеки с ней уйти в забвенье!
Прости кощунственное слово,
Что я Тебе сейчас сказал, 
Но я надежду быть здоровым,
Тебе признаюсь, потерял…
Мерцали серебром светила,
Молчала ночь, замолк  и я.
Болезнь моя всё с большей силой
Жестоко мучила меня.
Душа усталая стенала,
Как будто вырваться желала
От изнурительных объятий.
Вдали, уснув, лежали братья,-
Несчастья горького друзья.
Им сон короткого мгновенья
На миг дарил успокоенье…
Поднялось солнце, день настал,
Что он нам даст? – никто не знал.
Друзья, поднявшись, в путь пошли,
Я, как и прежде, отставал.
Картины мрачного конца
Врывались снова к нам в сердца,
И, как и раньше, жаркий зной
Палил нас всех, и мне порой
Казалась жизнь жестоким сном,
Клубком мучений, но потом
Я с удивлением заметил,
Что нас в дороге кто-то встретил.
Его в пути остановил
Тяжелый вопль моих друзей.
Я к ним скорее поспешил.
Их крик о помощи молил:
«О, Иисус, о, Сын Давидов!»-
Они вторили каждый раз – 
«О, исцели, помилуй нас!».
Невдалеке от нас стоял
И с состраданием смотрел
Какой-то путник, я не знал – 
Кто Он, и так же не посмел
Кричать с друзьями, только взглядом,
В надежде, ставши с ними рядом,
Смотрел с мольбой Ему в глаза!
И, взор  Его внезапно встретив,
Я вздрогнул вдруг, когда заметил,
С какою нежной теплотой
Он на меня смотрел так просто,
А в сердце боль проникла остро,
Как будто в чем-то  виноват,
Ведь в душу вникнул этот взгляд,
Где всё узрел и прочитал,
И в скрытом сердце Он узнал,
Когда Творца Небес о смерти
Я темной ночью умолял.
Он видел всё, и то проклятье,
О чем Ему хотел сказать я,
Но нужных слов не находя,
Он и без них понял меня.
«Скорей идите, покажитесь
Священнику!» - и мы ушли.
Но я друзей уже в пути
Спросил о Нем: «Кто Он, скажите?»
Из них ответил мне один
«То – Царь, Мессия, Божий Сын!»…
Мне не понятно до сих пор,
Как это всё произошло,
Но боль, страданья и позор
Внезапно, мигом всё ушло.
В себе почуяв исцеленье,
Я замер в сильном  изумленье,
Исчезли мигом сердца муки,
Здоровы тело, ноги, руки,
И крик взлетел в небес покров:
«Творец, Творец мой, я – здоров!»
Творец, Творец… и горло сжалось
Всё, что в душе своей имел
В слезах потоками прорвалось.
Мне трудно это объяснить,
К стыду скажу, я не умел,
Я не умел благодарить.
Кричали, плакали друзья
Со мною вместе
Исцеленье они имели, ну, а я
В неописуемом волненьи
Обратно быстро побежал,
Я знал, что делал, да, я знал!
Я побежал тогда к Мессии,
И Он меня как будто ждал…
Обняв Его Святые ноги
Я громко плакал и рыдал
И что-то говорил о Боге,
И снова, снова повторял,
Не в красноречии словах,
Но в благодарности слезах
Я говорил слова простые…
Но с тихой грустью прозвучал
Вопрос: «А где же остальные?»
Мне стало больно в этот миг
Я вспомнил вдруг об остальных,
Я вспомнил, как они просили,
Но чтоб придти к Нему, склониться,
Склонить сердца свои и лица
Со мною вместе…позабыли.
Вздохнув, меня Он отпустил,
И, как на крыльях я потом
Летел обратно в отчий дом.
От счастья я летел, как птица,
Я представлял родные лица,
Восторги, встречи и объятья
Отца и матери и братьев.
И крик, и радость на устах,
И слёзы счастья на глазах.
И снова слилось всё в одном – 
Скорей в родной вернуться дом.
Вот и пришел я, ну, а там,
Родные в первое мгновенье,
Своим не верили глазам,
Глядя с великим изумленьем…
Не передать мне радость их
Знакомых и друзей моих.

Немного времени спустя,
Желанье крепкое меня
Подняло в путь, в Иерусалим,
Где перед Господом Святым
Мне захотелось помолиться,
В Великом храме преклониться,
Воздать хвалу Творцу и Богу,
И снова в дальнюю дорогу
В Великий город я пошел.
Мой путь мне всё напоминал
Те дни и страшные мгновенья,
Когда от жуткого мученья
Я постепенно умирал…
Вот место то, где я молился,
Где с болью Бога умолял,
Чтоб Он к мольбе моей склонился,
И смерть скорее мне послал…
Но вот вдали глазам моим
Предстал с величием святым
Наследье древнее отцов
Краса земли – Иерусалим…
Он вновь стоит передо мной
И я, смешавшийся с толпой,
К Нему, как прежде приближался.
С народом вместе я спешил
И был немного удивлен,
Когда, подняв свои глаза,
Вдали заметил три креста
И поскорее поспешил
И тихо у людей спросил:
«Кого там на кресте распяли?»
Но только мне не отвечали.
Потом лишь прошептал один:
«То – Царь Мессия, Божий Сын!»
Я верить не посмел ушам,
Ушам не смог, но вот глазам…
Возможно,  разве позабыть
Его лицо, лицо родное,
Настолько близкое, Святое
Взять оплевать Его, избить…
И застонал я: «Боже мой,
Что сделали они с Тобой?»
Кто мог пробить гвоздями руки,
Кто мог Тебя казнить,
Когда Ты жизнь умел дарить?!
Ну, а теперь от страшной муки
Ты жизнь бесценную отдал, кому?
Толпе людей презренной,
Кто только что Тебя поднял
В мученье страшном над Вселенной?
Мой взор туманился от слез
Я застонал: « О, мой Христос!»
И больше говорить не мог,
Лишь повторял в себе: - «О, Бог!»…
Сплетённый тернием венец
Чело язвил, но вздрогнул я,
Когда в небес простор глядя,
Он закричал:  «Отец, Отец,
Зачем оставил Ты Меня?»

Померкло солнце, тьма сошла.
Народ бежал, остался я.
Откуда взялось то томленье
В душе и сердце, я не знал,
Но преклонив свои колени
Сквозь слезы, с болью прошептал:
«Господь, мой Бог, Творец Вселенной,
Молитве слабой, но священной
Внемли, внемли в Святом величье,
Когда весь мир земных людей
С холодным, мрачным безразличьем
Распял Христа – Царя Царей.
Когда о смерти я взывал,
Он… Он вместо смерти
Жизнь мне дал.
И жизнь я эту, принимая,
Её Тебе я возвращаю.
Навек отныне, Боже мой,
Я – раб Христов, и раб я Твой!»
Аминь
           Павел Шавловский


Старик
На вокзале зимой заглянул я в буфет
Выпить кофе…Людей было мало…
Вдруг за столик ко мне чуть подвыпивший дед,
Неспросясь опустился устало…

Он в тряпьё был одет и, наверно, продрог…
И дышал он простужено, хрипло…
Было видно – прошел он немало дорог,
Опустился на дно и не выплыл..

Что ж, вокзальных бичей нам хватает пока
Сколько видел я эту картину!
Чтоб не вышло чего, я ногою слегка
Чемодан от него отодвинул.

Он взглянул на меня, усмехнувшись сказал:
- Не боись, воровством не мараюсь,
Хоть и стар я и сед, хоть и бедно одет,
Но своими руками питаюсь!

Я такое видал! – мне старик говорил,-
Ты во сне не увидишь подавно…
Я войну всю прошел, а потом столько лет,
 Я в колхозе работал исправно…

Я детей народил, и жену схоронил –
Умерла этим летом старуха…
Аккурат в сенокос, самый старший мой сын
На поминки приехал Петруха…


Помянули… И начал мне сын говорить:
«Продавай-ка ты хату, мол, батя!
Будешь в городе жить, будешь внуков растить,
Что тебе одному в этой хате?»

Да и кум подсказал: «Коль зовут, что мудрить?»
Вобщем, продал я хату, скотину…
И к зиме переехал к Петрухе я жить,
Деньги сыну отдал на машину…

Так и жил бы у них, всё б с внучёнком гулял,
Только ныне вот этой зимою,
То ли им надоел, то ли чем помешал
Меня выгнал Петруха с женою…

Я собрал барахло – ко второму сынку…
Принимай квартиранта, мол, Паша…
«Да ты что, очумел? Посмотри, как живу!
Шел бы к Зинке ты лучше, папаша!»

Я у дочери Зинки прожил аж три дня…
Сколько бедной ей стоило нервов,
Чтоб путевку достать и оформить меня
В богадельню, в приют престарелых!

Я ушел, а куда? Сам не знаю пока…
Не возьмут меня Пашка с Петрухой…
Лишь одно хорошо – что такого греха
Не увидела мать их, старуха…

Так и мыкаюсь я, и пугаю людей,
Что поделать с судьбиной-злодейкой?
Ни кола, ни двора, ни жены, ни детей…
За душой ни гроша, ни копейки…»

И до боли мне вдруг стало жаль старика –
Ни за что терпит в жизни он муку!
Из бумажника я пару сотен достал
Их неловко ему сунул в руку…

Он взглянул на меня и деньги в кулак
Скомкал яростно, бросил их на пол.
И сказал: - Ничего ты не понял, чудак! –
Отвернулся и тихо заплакал…

Люди – люди! Скажите… До чего ж мы дошли?
Что же с нами случилось такое?
Что, желая помочь, измеряем в рубли
Остроту человеческой боли!
  (автор неизвестен)


Вам понравились стихи? поделитесь с друзьями в соц.сети. Спасибо.
Вы хотите оставить комментарий, но не знаете, КАК? Очень просто!
- Нажмите на стрелку рядом с окошком Подпись комментария.
- Выберите Имя/URL (это лучше, чем анонимно)
- Наберите своё имя, строчку URL можете оставить пустой.
- Нажмите Продолжить
- В окошке комментария напишите то, что хотели
- Нажмите Публикация
Спасибо вам!

1 комментарий:

  1. Спасибо, Очень правильно все сказано. Еще раз спасибо, за то, что я смогла все прочитать, и принять сердцем. Мне очень понравилась поэма.

    ОтветитьУдалить

Ваши комментарии вдохновляют. Спасибо.
Если хотите получить ответ на ваш комментарий, поставьте "галочку" возле "Отправлять уведомления"... и вам на почту придет ответ