Если я пойду...

Размышления, родительская категория, душевное равновесие

"Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной..." (Пс.22:4)

Очень часто, читая эти строки, люди задаются вопросом: «А есть ли Господь в долине смертной тени?» Как узнать, есть ли Он там? Чтобы убедиться в этом, в долине смертной тени нужно побывать самому! Хотя проблемы всегда можно попробовать обойти. И мы молимся, чтобы Бог помог нам в этом.

Не чтоб в долине страшной помог, но чтоб помог обогнуть её стороной. Это естественное желание каждого человека! Кто не мечтает двигаться по линии наименьшего сопротивления, где ничто тебе не препятствует, где ты не испытываешь ни в чем нужды, идешь без напряжения, прямо? Вроде бы нормальная мечта. Но, не забывайте, мы поднимаемся в небеса! А это предполагает приложение усилий. И усилий немалых.

Я родился в христианской семье, где меня с детства учили верить, надеяться и любить. Учили терпеть и надеяться. И вот, я тоже верил и надеялся на Всемогущего Бога; верил, что в моей жизни будет все исключительно так, как я ожидаю. Как я хочу... 

А тут армия.
Моя служба закончилась, когда меня в носилках привезли домой инвалидом 1 группы. Я до сих пор помню, как скорая помощь с маячком везла нас в госпиталь по улицам Москвы. Как я на носилках лежал у окошка, весь грязный, в земле. Я тогда даже не понимал, что со мной произошло. У меня был сломан позвоночник. Я был в шоке! Но была и надежда: нас везут в госпиталь, значит, всё не так уж и плохо.

Госпиталь...

Через три дня я уже подписал свое согласие на отдел экспериментальной медицины. Началась усиленная борьба врачей за мое здоровье! Я думал, что придётся пару недель потерпеть, а там, глядишь, и легче станет. Неделя прошла, две, и три, и месяц прошел, а не легчает. И еще месяц прошел, а лучше не становится. И вот раз стук в палату. Открывается дверь. Папа заходит. Я даже не ожидал. Он тогда совсем молодой был - 38 лет всего, - и ничего подобного, конечно, не ожидал. Встал он у двери и как будто дар речи потерял. Молча стоит и плачет.

Я ему говорю:

– Ну, пап, не переживайте, все нормально! Просто я обе ноги сломал, поэтому я на специальной кровати на растяжках, на вытяжку лежу. Все нормально! Мне обещают 45 суток отпуска после этого! Приеду домой, и все будет нормально!

Отец пробыл со мной два дня, а после – уехал.

Ещё через месяц приехали люди из военной части, одели меня в военную форму. Рядом с кроватью поставили носилки, меня на них положили. Пришел лечащий врач и говорит:

– Ну, Павел, ты мужественно держался, мы гордимся тобой! Мы отправляем тебя домой. Имей в виду, что дверь нашего госпиталя всегда для тебя открыта! Если что, пусть тебя родители привозят, мы подлечим! – и он положил рядом со мной конверт с документами.

– Николай Павлович, я ходить буду? – спросил я.

– Ты молодой, сильный человек, – он похлопал меня по плечу, – но ходить ты не сможешь. И сидеть не сможешь!

Но я хочу сказать, что наш госпиталь всегда открыт для тебя!

И всё...

7 ноября 1980 года меня доставили домой. Меня сняли с вагона, принесли в санчасть при вокзале, сделали несколько обезболивающих уколов, потому что я уже был не в силах терпеть боль, и отец повёз меня домой. Это было то, чего ни я, ни мои родители не ожидали. У них же восемь сыновей, а я – самый старший. Что же ждёт следующих?! Если Бог меня не сохранил, то где гарантия, что Он сохранит остальных? Ведь помню же, что когда меня и нескольких других парней провожали в армию, пастор совершал молитву:

– Господи, в Твои руки отдаем этих юношей. Благослови их! Сохрани их! Спаси их от всяких опасностей и помилуй!

«Ну да, – начал задаваться вопросами я, – с остальными-то в армии всё нормально. Их-то Господь сохранил. А меня? Неужели ко мне пасторская молитва не относилась? Почему в отношении его Бог молитву слышал, а в отношении меня – нет? Бог меня помнит или уже забыл? Спасённый я или нет? И должно ли мне на Господа надеяться?»

Полагаю, такие моменты переживал каждый. Все мы порой задаёмся подобными вопросами. «Кто я?» – мне очень хотелось найти ответ на это вопрос. Я много молился. Каждый день меня посещали братья и сёстры из церкви. Посидят со мной, помолятся, доброе слово скажут. И уйдут. А я смотрю, как они уходят и думаю: «Вот, нормальные люди. Своими ногами идут. А я не могу».

Как тут было Иова не вспомнить: «Я иду вперед и не вижу, возвращаюсь обратно и не нахожу».

А когда совсем уж невмоготу стала такая жизнь, я решил ускорить свой переход в вечность: собрался поститься до тех пор, пока не увижу Господа на небесах. Родители раскусили – не позволили довести начатое до конца.

Я продолжал молиться. Читать Писание. И вот: «Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему».

– Пусть пастор или дьякон придут, – говорю я папе. – Они должны выполнить свою часть Божьих условий. Свою часть я уже выполнил! Господь должен ответить!

И они пришли. Я тогда во всём исповедовался: что делал не так, что не так сказал, что мог сделать, да не успел, намеревался сказать, да не получилось... Во всех грехах вольных и невольных – во всём исповедался.

Пастор спрашивает:

– Всё?

– Всё, – говорю. – Не помню больше.

– Ну, раз всё, то и нет тебе больше причин оставаться больным. Мы сейчас помолимся, и ты должен встать!

«Как же это, – думаю, – будет, если я прямо сейчас встану? Каково это почувствовать под ногами землю?»

Они помолились. Искренне помолились, и... со мной ничего не произошло. Я ещё раз убедился, что все Божьи обетования, наверное, правильны, но только для правильных людей. Есть же правильные люди, которым Бог изначально не позволяет оказаться в подобной ситуации. Ну, а раз уж для меня Он допустил такое, значит, я неправильный, не такой, какой надо...

«Да, да, да, – шепчет в такие минуты диавол, стараясь усилить наши сомнения. – Всё именно так и есть...» Это опустошает сердце, опустошает душу, весь внутренний мир опустошает! Вы знаете, гораздо легче сносить физические страдания, чем душевные, чем духовные – они гораздо тяжелее. Они делают жизнь невыносимой, безнадежной!

Прошли месяцы. И вот раз было у нас в церкви большое молодёжное богослужение. Папа пришёл ко мне и говорит:

– Павел, ты не хочешь побывать на служении?

– А почему бы и нет? А как?

– Мы в церкви у дверей поставили кровать, я попросил соседа, чтобы он тебя на машине отвёз.

Ну ладно! Привезли они меня в машине, вдвоем меня в церковь занесли и положили на кровать. И все, кто заходит проходили мимо меня. Проходят и вопрошающе смотрят. И каждый взгляд – это вызов. Вызов абсолютно беспомощного человека, в абсолютной безнадежности, и, кажется, ты хочешь защититься от этих взглядов, потому что у тебя нет на них ответа. Ты ответить не можешь! Ты даже с участием посмотреть людям в глаза не можешь. А причиной всего, как тебе кажется, является Бог, потому что Он молчит. Он молчит! И ты не знаешь, почему.

Четыре с половиной часа шло то служение. Церковь была битком набита людьми. И вот в конце богослужения пастор объявил:

– У кого есть нужды в церкви? Мы будем молиться!

Ну папа и говорит:

– У меня здесь сын-калека, инвалид первой группы. Врачи сказали, что надежды на его излечение нет. А у нас есть надежда на Бога!

Пастор говорит:

– Ну, пусть идет сюда! Помолимся!

«Если б я мог прийти!» – думаю про себя.

Подходят ко мне папа с дядей.

– Братья и сёстры, – продолжает пастор, – расступитесь. Дайте дорогу. Пусть пронесут!

Люди расступаются насколько это возможно, образуя узкий живой коридор, по которому папа с дядей проносят меня к алтарю. Я понимаю: здесь служители Божьи, они помазаны Богом, они власть от Бога имеют, и они сильные хотя бы потому, что они стоят прямо, на своих ногах. Они уже имеют все преимущества.

И вдруг посреди зала меня нечаянно толкнули сильно. У меня появилось чувство, будто меня топором по спине ударили. Да я и сам к тому времени на пределе уже был: мне казалось, что я состою из боли и сомнений, и больше ничего! Веры ни капельки! Горечи выше крыши!

«Пап, верните меня домой!» – хотел было сказать я, но когда я оглянулся на отца, я увидел глаза... Глаза людей, которые стоят позади меня и плачут!

Я всегда говорил, что лицо церкви для меня ассоциируется с плачущим лицом. Только церковь может сопереживать и боль другого разделить, как свою собственную.

И в тот момент Господь как бы проговорил ко мне: «У тебя болит, но ты еще не плачешь; а они плачут. Значит, у них сильнее болит, чем у тебя! Ты не один безнадёжный такой! Ты часть церкви, которая сопереживает эту боль с тобой!»

В тот миг я реально почувствовал присутствие Христа рядом со мной. В тот же миг я пережил то, чего никогда более так сильно не переживал, – исцеление Божье!

Своими ногами я почувствовал пол. Почувствовал, что могу стоять.

После этого я ещё долго учился ходить, но уже в тот вечер я шёл с отцом домой сам. Своими ногами! Машина уже не понадобилась!

В. ОДЕГОВ, Главный редактор

Приглашаю еще на один блог "НЕБЕСА НЕБЕС"

Вам понравилось сообщение? поделитесь с друзьями в соц.сети. Спасибо.

Вы хотите оставить комментарий, но не знаете, КАК? Очень просто!

- Нажмите на стрелку рядом с окошком Подпись комментария.

- Выберите Имя/URL (это лучше, чем анонимно)

- Наберите своё имя, строчку URL можете оставить пустой.

- Нажмите Продолжить

- В окошке комментария напишите то, что хотели

- Нажмите Публикация

Спасибо вам!