Во всём виновата Любовь

Меня везли на кресле по коридорам областной больницы.

- Куда? - спросила одна медсестра другую. - Может, не в отдельную, может, в общую?

- Почему же в общую, если есть возможность в отдельную?

Сестры посмотрели на меня с искренним сочувствием. Это потом я узнала, что в отдельную палату переводили умирающих, чтобы их не видели остальные.

- Врач сказала в отдельную, - повторила медсестра.

Я успокоилась. А когда очутилась на кровати, ощутила полное умиротворение уже только от того, что никуда не надо идти, что я уже никому ничего не должна. Я ощущала странную отстранённость от окружающего мира, и мне было абсолютно всё равно, что в нём происходит. Меня ничего и никто не интересовал. Я обрела право на отдых. Я осталась наедине с собой, со своей душой, со своей жизнью. Ушли проблемы, ушла суета и важные вопросы. Вся эта беготня за сиюминутным показалась настолько мелкой по сравнению с Вечностью.

И тогда забурлила вокруг настоящая Жизнь! Оказывается, это так здорово: пение птиц по утрам, солнечный луч, ползущий по стене над кроватью, золотистые листья дерева, машущего мне в окно, глубинно-синее осеннее небо, шумы просыпающегося города - сигналы машин, спешащее цоканье каблучков по асфальту, шуршание падающих листьев... Господи, как замечательна Жизнь! И я только сейчас это поняла.

- Ну и пусть, - сказала я себе. - Но ведь поняла же. И у тебя есть ещё пара дней, чтобы насладиться ею и полюбить её всем сердцем.

Охватившее меня ощущение свободы и счастья требовало выхода, и я обратилась к Богу, ведь Он был ко мне уже ближе всех.

- Господи! - радовалась я. - Спасибо Тебе за то, что Ты дал мне возможность понять, как прекрасна жизнь, и полюбить её. Пусть перед смертью, но я узнала, как замечательно жить!

Меня заполняло состояние спокойного счастья и умиротворения. Мир звенел и переливался золотым светом Божественной любви. Казалось, любовь стала наконец-то реальной и животворящей. Мне казалось, всё, что я видела, заполнялось этим золотым светом и энергией. Я любила! 

Отдельная палата и диагноз «острый лейкоз четвёртой степени», а также признанное врачом необратимое состояние организма имели свои преимущества. К умирающим пускали всех и в любое время. Родным предложили вызывать близких на похороны, и ко мне потянулась прощальная вереница скорбящих родственников. Я понимала их трудности: о чём говорить с умирающим человеком, который, об этом знает? 

Мне было смешно смотреть на их растерянные лица. Я радовалась: когда бы я ещё увидела их всех! А больше всего на свете мне хотелось поделиться любовью к ним. Я веселила родных и друзей, как могла: рассказывала веселые истории из жизни. Все, слава Богу, хохотали, и прощание проходило в атмосфере радости и довольства. Примерно на третий день мне надоело лежать, я начала гулять по палате, сидеть у окна. За сим занятием и застала меня врач, сначала закатив истерику по поводу того, что мне нельзя вставать.

Я спросила: - Это что-то изменит?

- Нет, - теперь растерялась врач. - Но вы не можете ходить.

- Почему?

- У вас анализы трупа. Вы жить не можете, а вставать начали.

Прошёл отведённый мне максимум - четыре дня. Я не умирала, а с аппетитом лопала бананы. Мне было хорошо. А врачу было плохо: она ничего не понимала. Анализы не менялись, кровь капала едва розоватого цвета, а я начала выходить в холл смотреть телевизор.

Врача было жалко. Любовь требовала радости окружающих.

- Доктор, а какими вы бы хотели видеть эти анализы?

- Ну, хотя бы такие.Она написала мне какие-то буквы и цифры. Я ничего не поняла, но внимательно прочитала. Врач что-то пробормотала и ушла.

В девять утра она ворвалась ко мне в палату с криком:

- Как вы это делаете?!

- Что я делаю?

- Анализы! Они такие, как я вам написала.

- А-а! Откуда я знаю? Да и какая, разница?

Лафа кончилась. Меня перевели в общую палату. Родственники уже попрощались и ходить перестали. В палате находились ещё пять женщин. Они лежали, уткнувшись в стену, и мрачно, молча и активно умирали. Я выдержала три часа. Моя Любовь начала задыхаться. Надо было что-то срочно делать. Выкатив из-под кровати арбуз, я затащила его на стол, нарезала и громко сообщила:

- Арбуз снимает тошноту после химиотерапии.

По палате поплыл запах надежды. К столу неуверенно подтянулись мои соседки.

- И правда снимает?

- Угу, - со знанием дела подтвердила я.

Арбуз сочно захрустел.

- И правда, прошло, - сказала та, что лежала у окна.

- И у меня... И у меня... - радостно подтвердили остальные.

- Вот, - удовлетворённо закивала я в ответ. И стала рассказывать веселые истории...

В два часа ночи в палату заглянула медсестра и возмутилась:

- Вы когда ржать перестанете? Вы же всему этажу спать не даёте!

Через три дня врач нерешительно попросила меня:

- А вы не могли бы перейти в другую палату?

- Зачем?

- В этой палате у всех улучшилось состояние. А в соседней много тяжёлых.

- Нет! - закричали мои соседки. - Не отпустим.

Не отпустили. 

Только в нашу палату потянулись соседи, просто посидеть, поболтать, посмеяться. И я понимала почему. Просто в нашей палате жила Любовь. Она окутывала каждого и всем становилось уютно и спокойно. Особенно мне нравилась девочка-башкирка лет шестнадцати, в белом платочке, завязанном на затылке узелком. Торчащие в разные стороны концы платочка делали её похожей на зайчонка. У неё был рак лимфоузлов, и мне казалось, что она не умеет улыбаться. А через неделю я увидела, какая у неё обаятельная и застенчивая улыбка. А когда она сказала, что лекарство начало действовать и она выздоравливает, мы устроили праздник, накрыв шикарный стол.

Пришедший на шум дежурный врач ошалело смотрел на нас, после сказал:

- Я тридцать лет здесь работаю, но такое вижу первый раз.

Развернулся и ушёл. Мы долго смеялись, вспоминая выражение его лица.

Я читала книжки, писала стихи, смотрела в окно, общалась с соседками, гуляла по коридору и так любила всё, что видела: книгу, соседку, машину во дворе за окном, старое дерево... Мне кололи витамины. Надо же было что-то колоть. Врач со мной почти не разговаривала, только странно косилась, проходя мимо, и через три недели тихо сказала:

- Гемоглобин у вас на 20 единиц выше нормы здорового человека. Не надо его больше повышать. Я не могу подтвердить ваш диагноз. Вы выздоравливаете, хотя вас никто не лечит!

Когда меня выписывали, врач призналась:

- Как жалко что вы уходите, у нас ещё столько тяжелых. Из моей палаты выписались все, а по отделению смертность снизилась на 30%.

Жизнь продолжилась, только взгляд на неё стал другим, а смысл казался таким простым. Надо просто научиться любить, и тогда твои желания сбудутся, если ты их будешь формировать с любовью. Если не будешь никого обманывать, завидовать и обижаться, желать кому-то зла... Так всё просто!

Ведь это правда, что Бог есть Любовь!

Надо только успеть вспомнить это и передавать другим. 

Пусть Божья Любовь наполнит всех и все!

Автор Людмила Ламонова.

В мире полном подделок и сложных душевных изломов,

Где легко доброту на сверкающий фейк обменять,

Я скорблю от того, что так много хороших знакомых,

И так мало друзей настоящих, способных понять.

В оглушающем шуме речей и пустых заявлений,

Там где мечут слова, словно камни в прохожих пращей,

Я скорблю, что так много желающих выкрикнуть мненье,

И так мало способных услышать кого-то еще.

В жизни полной страданий, где чья-то душа оступилась,

И не в силах подняться, не в силах от боли кричать:

Я скорблю, что вокруг нет способных оказывать милость,

И великое множество тех, кто готов обличать.

В церкви полной людей изнывающих, несовершенных,

Тех, чьи раны пекут, тех, чья жизнь от побоев кровит,

Я скорблю от того, что так много великих свершений,

И так мало простой и понятной Христовой любви.

   Маргарита Коломийцева

Приглашаю еще на один блог "НЕБЕСА НЕБЕС"

Вам понравилось сообщение? поделитесь с друзьями в соц.сети. Спасибо.

Вы хотите оставить комментарий, но не знаете, КАК? Очень просто!

- Нажмите на стрелку рядом с окошком Подпись комментария.

- Выберите Имя/URL (это лучше, чем анонимно)

- Наберите своё имя, строчку URL можете оставить пустой.

- Нажмите Продолжить

- В окошке комментария напишите то, что хотели

- Нажмите Публикация

Спасибо вам!